Маято Коо Та вышел на улицу и закурил. Если вам нет еще и семнадцати, а сердце уже грызет смертельная тоска, можете не сомневаться в причинах этой тоски. Но Маято сомневался, и небезосновательно. Вот уже второй месяц он каждый вечер выходил из дома, когда жара спадала, и знойный воздух не обжигал легкие, и глаз не мог отвести с этой ужасной халупы на холме. Как прекрасная Тин Саоса справлялась в этим "хозяйством" было Маято не понятно. Два столба, просто два столба знаменовали собой ворота, за которыми открывался вид на "дом": полуразвалившиеся каменные стены, вместо крыши – сухой хворост; во дворе очаг, огороженная слабеньким забором коза (удивительно, как терпеливое животное, еще не сбежало), несколько грядок – огород.

Это соседство было головной болью Маято Коо Та, и причине того, что участок Тин Саоса находился в центре его владений, прямо напротив дома – большого красивого белокаменного сооружения в мавританском стиле, обсаженном пальмами, с беседкой, в которой хорошо было отдыхать жаркими вечерами под шепот фонтана. Но это страшное пятно, этот кошмарный дом, эта дикая его обитательница!..

Состоятельному Маято было совершенно нетрудно выкупить земли у своих соседей, именно поэтому участок Тин оказался окружен владениями Коо Та, который полагал, что сирота Соаса так же, как и остальные, с радостью расстанется со своим жалким обиталищем, как только Маято назовет цену. Но все оказалось сложнее. Тин обладала не только чудесными нежными глазами, но и чудовищным характером. Мало того, что она не ответила на предложение Маято, но и не пустила в дом самого предлагателя. Позже разговор, конечно, состоялся, но не принес Коо Та ничего хорошего – лишь расцарапанное лицо.

Что только не делал Маято, что только не предпринимал! Все началось с торгов: уступчивая Тин безмерно повышала цену, обязуясь продать землю, до тех пор, пока Маято не плюнул и не ушел в ярости. Ночью не стало хилого забора вокруг участка Тин, и все ее посадки сжевали козы Маято. Мера угрозы не возымела действия, ведь теперь и Тин пасла свою козу на земле Маято. К тому же благородные люди и англичане, заезжавшие в поместье Коо Та, неизменно интересовались, зачем Маято выстроил на холме подобную халупу, ибо отсутствие забора производило именно такое впечатление. Ну не мог же хозяин дома ответить, что это не его сарай, а дом упрямицы Тин, и тем самым показать свою бесхарактерность. И вынужденный глупо отговариваться, Маято страшно злился.

Следующим шагом Маято предложил Тин переехать в его красивый дом на правах служанки, но и этот вариант был встречен негодованием, заикнувшись о чем-то большем, Маято получил пощечину и пинок в щекотливое место. С того дня Тин завела большого волкодава, и Маято приходилось вести переговоры через закрытую дверь.

Раз уговоры не помогают, подумал Маято, есть смысл пойти в суд. Судья долго допрашивал обе стороны, и дело было передано в управление колонии. Ответа оттуда Коо Та не дождался.

Далее, отчаявшись, Маято предложил Саоса построить ей новый дом чуть дальше, за скотным двором, на что Тин гордо ответила, что ей и так хорошо. Ночью рассвирепевший Коо Та поджег ее дом. Прекрасная обладательница заветной мечты Маято чуть не сгорела живьем, если бы ее не спас пьяный скотник. Он же организовал тушение пожара к тихой и скрытой злости соседа.

За два дня Тин установила вместо сгоревших стен частокол, на крышу навалила хворост, и продолжила обитать на своей земле.

С тех пор сердце Маято охватила смертельная тоска. Глядя на творение Тин, ему не хотелось жить. Он предпочитал закрывать ставнями окна, выходящие в сторону усадьбы Саоса, и не покидать дом до наступления темноты. Все помыслы, все думы бедняги были направлены на это невероятное строение; и не было ему покоя.