А на Шестом съезде большевистских организаций Закавказья в июле следующего, тридцатого года, наши большевики даже «обставили» москвичей и ленинградцев, когда предложили не ограничиться критикой Бухарина и его сторонников, а сделать в отношении них оргвыводы. Что это значило в те времена, думаю, объяснять не надо.

К сожалению, нашлись для нас и более серьёзные дела, чем теоретические споры, пусть даже и практического назначения. В двадцать девятом вспыхнул мятеж в Аджарии, а в тридцатом по всей Грузии прокатилась волна антиколхозных выступлений. Причиной, а заодно и виной, тому были перегибы во время проведения коллективизации. Как было сказано в знаменитой статье Генсека ЦК «Головокружение от успехов», перегибы совершали товарищи на местах. Так же считало и руководство Закавказского крайкома и ЦК всех трёх республик. Эта позиция нашла своё отражение в документах уже упоминавшихся выше «мероприятий» двадцать девятого и тридцатого годов. А на Шестом съезде было прямо заявлено о том, что «правые» стараются переложить ответственность с местных органов на ЦК ВКП (б) и даже на отдельных его представителей.

В то время я ещё мало касался чисто партийных дел, но и со своей невысокой «колоколенки» тоже кое-что видел. Конечно, перегибали на местах, хотя бы потому, что колхозы создавались не в Москве и Ленинграде. Поэтому, где ещё и перегибать, как не в провинции, а точнее, на селе? Многие действительно перегибали от излишнего усердия, в точности соответствуя поговорке «дозволь дураку Богу молиться, он и лоб расшибёт!».

Но я бы не стал всё сваливать «на места». Нет, я, может, и стал бы, да факты не позволяли мне это делать. Ведь по должности мне приходилось знакомиться как с открытыми, так и с «закрытыми» документами из Центра. А планы «по охвату» спускались именно оттуда. Кто и как составлял эти планы, я не знаю. Конечно, составлялись они под реальные нужды, но нередко с бухты-барахты. «Товарищи наверху» знали лишь то, что им нужно получить от деревни столько-то, того-то и к такому-то сроку. Ещё они знали то, что обеспечивать это получение будут «товарищи на местах», и пусть только попробуют не обеспечить!

Как говорится, круг замкнулся. Нет, конечно, из Центра не было указаний «вить верёвки» и «выжимать последние соки». Откуда «всего лишь» спускались «вниз» директивы, выполнить которые можно было, лишь «вия» и «выжимая». Поэтому нередко «товарищам на местах» не оставалось ничего другого, как «надрывать пупок и жилы». И, ладно бы, если бы только свои. Самое удивительное во всей этой истории было то, что большинство «товарищей на местах» не являлись ни дураками, ни карьеристами. А, вот, самым печальным было то, что «будущие перегибщики», ещё и не состоявшись в качестве таковых, досрочно знали о своей участи «козлов отпущения».

Почему я так откровенен, и почему иду против линии «Краткого курса»? Ну, хотя бы потому, что я не скрывал своих взглядов от Президиума ЦК. Я имею в виду, разумеется, последнее время, точнее, самые последние месяцы после Хозяина. Так, что, и Никита, и Георгий, и Вячеслав, и Лазарь, и Николай – все они в курсе моего отношения к коллективизации, к колхозам, а в более широком смысле – к проблемам сельского хозяйства. Кроме того, во время обыска у меня наверняка уже нашли мои черновые записки с соображениями по некоторым актуальным вопросам политики и экономики. Хотя, чего их искать: обыкновенные ученические тетрадки на девяносто шесть листов, одна из которых – в письменном столе, другая – в книжном шкафу! И ни одна из них не конспирируется, хотя бы «причастностью к средней школе»!