Я не стал говорить, что уже знаю это, поскольку пришлось бы объяснять, откуда…

– …Однако это все равно хреново, поскольку имени генерала Абовяна все же коснулось. Командиру из Москвы пальчиком погрозили. Но, такого эффекта, какой мог выйти, не получилось…

«В лице Хотабина у меня появился в среде офицеров друг по интересам, – порадовался мысленно я. – Теперь Хотабина можно будет расспрашивать о новостях без лишних объяснений, зачем интересуюсь?»

Вечером отпросился у «друга по интересам» сгонять в казарму. Имелись у меня некоторые вопросы к своему однокашнику из учебки, Павлику. Он же теперь – главный столяр и главный слесарь стал. Решил к Павлику клинья подбить.

Паша рассказал мне, что обустраивает мастерскую по новой. Вставил окна, пол настелил. Станки, верстаки только привезли, а надо для стрельб кучу всего готовить. Зашивается!

Оговорив все новости скучным голосом, Павлик спросил:

– Что там с арой и Земой произошло?

Я понял, у Павлика тоже подозрения имеются, что дело нечисто. Пожал плечами с деланным равнодушием:

– Замерзли. Был буран…

– Все не так, Олег. – Он понизил голос. – Помнишь, ты обратил внимание на странность гибели Длинного? Так вот. Эти тоже странно погибли. Странно быстро вслед за ним!

– Они какие-то общие дела имели? – Я не хотел ни о чем его расспрашивать прямо, в лоб, из осторожности, но пришлось поддерживать разговор. Конечно, меньше знаешь – лучше спишь. Больше знаешь – хуже спят другие… Но, лучше уж я буду знать все то же, что знает Паша, чем надо мной, его приятелем, повиснет угроза пострадать от руки неведомых злодеев ни за что ни про что. Так хоть есть шанс что-то предпринять.

– Хочу тебе рассказать кое-что, – понизил голос мой однокашник. – Понимаешь, у нас тут, в Кяхте, золотая лихорадка.

– В смысле?! – разыграл неосведомленность я. – В речке «Кяхта» золото нашли? – с усмешкой спросил. Иру Малышеву решил не палить, что она мне уже все рассказала.

– Не золото, не песок, не камни. Буржуйские клады! А также ценности буддистов.

Выслушав его, я понял, информацию они с Ирой черпали из одного источника. От покойного Длинного, да все той же Татьяны из архива. От кого же еще?

– Что теперь ты обо всем этом думаешь? – спросил Паша.

– Что думаю? Мы с тобой однокашники, Паша. То, что ты мне это рассказал, нормально. А больше никому не говори и от разговоров на эту тему уходи вообще. Со смертью людей пусть военная прокуратура разбирается. Это ее дело. А мы давай будем заниматься своими делами. Ты говоришь, что зашиваешься с подготовкой к стрельбам? Подойди к начальству, попроси меня в помощники. Опыт у меня имеется. Я у себя в Горьком, в кинотеатре, подрабатывал оформителем, пока студентом был. Заказы большие был, и в смысле размеров тоже. Афишу возле кинотеатра представь!

– Да?! Ладно, я попробую. Здорово было бы! Вдвоем быстро станки установим, все запустим… А тебя с Пункта управления отпустят?

– У нас сейчас дежурств нет пока. Зенитно-ракетный полк соседний дежурства несет.

«Ермак будет счастлив, когда его опять на Пункт посадят, – подумал, уходя от Павлика, – но, думаю, переживет».

– Хочет от нас в столярку свинтить! – радостно объявил другим днем Шмоляр обо мне Сенину и Хотабину, присутствовавшим на Пункте. – Что, здесь плохо? – спросил меня.

– Никак нет, товарищ подполковник! Да, я и не рвусь… – изобразил равнодушие. – Однокашник сказал, работы много. Ну, я ему и предложил по доброте душевной: «Договоришься с начальством, помогу».

– Ладно, Смелков. Отправляйся. Выдайте ему жетон, – сказал Шмоляр Сенину с Хотабиным. – И быстрее там управляйтесь! – чуть повысил голос подполковник на меня. – Стрельбы на носу. Будем «Иглу» запускать, – объявил он так, будто речь шла о старте межпланетного космического корабля.