– Нилку.

– Эту версту коломенскую, эту тлю?– не поверил папаша.

– Никакая она не тля,– оскорбился за любимую Веня,– она хрупкая и нежная.

– Много ты понимаешь,– презрительно скривился папаша.– Тебе жена нужна, а не ваза напольная. И вообще, сходи в армию, а там видно будет.

Мамаша хранила горестное молчание.

Медицина бессильна: если ее Веня что–то задумал, пойдет до конца.

Сколько слез она пролила, отговаривая его от армии, а все без толку. Но жениться на Нилке – это уже слишком. Это – поставить крест на роду Скрипниковых.

Ясно же: дурная кровь у этих Кива. Что мать, что отец – совсем спились, усохли, в скелетов превратились, уже ветром качает. А ну, как Нилка пойдет по родительским стопам и потянет за собой их кровиночку? Ведь всем известно: если жена пьет, то муж обязательно сопьется. А ну как пагубная тяга передастся внуку или внучке? Тьфу, тьфу, тьфу.

…– Сначала нужно объяснить этой шалаве, этой паскуде Нилке, чтобы она выбросила Веню из своей глупой башки. Не поймет – тогда война. До кровавых соплей. До последнего патрона,– стучал по столу старшина запаса Скрипников–старший.

– Можно и грех на душу взять, отворотное зелье подлить Вене,– подала идею мамаша.

– Потом отмаливать будем, все потом,– поддержал идею глава семейства,– сейчас все средства хороши.

Говорить с Нилкиными родителями смысла не имело, решено было обратиться к единственному вменяемому члену семьи – бабе Кате.

Когда Скрипниковы высадились перед домом Катерины Мироновны из своего доисторического Мерседеса, работавшего на газу и по этой причине несусветно чихающего и чадящего, вид у них был воинственный. Не хватало только флага и барабанов на шее.

Звук привлек внимание Катерины Мироновны, она отодвинула тюлевую занавеску, рассматривая транспортное средство и святое семейство:

– О, Нилка, кажется, сваты приехали.

Обе застыли с отвисшими челюстями.

– А если они не свататься?– высказала сомнение внучка.

– А зачем тогда?– задала здравый вопрос бабушка.– Я бы на их месте рада была сбыть с рук своего обалдуя. Или у вас что–то было с ним?

– Ба!– надулась Нилка.– Как ты можешь?

Препираться времени не было – сваты уже колотились в калитку, Катерина Мироновна подалась открывать, а Нилка ушилась в спальню.

– Здравствуйте, гости дорогие! – Взгляд Катерины Мироновны приобрел особую глубину и проницательность. Этот взгляд остался из трудового прошлого и по праву считался фирменным.

Под этим фирменным взглядом гости стушевались и приняли предложение попить чаю.

Катерина Мироновна решила пустить пыль в глаза сватам: выставила чайные пары из тонкого белого, волнистого фарфора, подала карамель «Клубника со сливками» и хворост, испеченный накануне для Нилки. Тощая, как вешалка, Нилка хворост есть отказалась наотрез – не пропадать же добру.

Пока закипал чайник, гости осматривались и хранили неловкое молчание, и бабе Кате пришлось вести светскую беседу о погоде и видах на урожай.

Чай с листом смородины скрипниковская мамаша оценила:

– Полезно для здоровья, чистит лимфу,– со знанием дела сообщила она.

– Жаль, мозги не чистит,– подал голос скрипниковский папаша.

– Для прочистки мозгов есть другие средства,– Катерина Мироновна качнула головой в сторону ухватов, приткнутых у печи.– Вашему–то я обещала приложиться, если не отлипнет от Нилки.

– Это еще кто к кому прилип,– запальчиво возразил Скрипников–старший.

– Сват,– изумилась Катерина Мироновна,– ты чего, шуток не понимаешь?

– Какой я вам сват?– уязвленный до глубины души, ответил Венин батя.– Ваша бикса задом вертит перед нашим–то недоумком, вот ему моча и ударила в голову. Ему осенью в армию, а он – жениться.