– А вам чего, товарищ капитан? – прохрюкало это карикатуроподобное существо в мою сторону. Я даже опешил, когда разглядел его полинявшие моргалки под мохнатыми бровями на бабьей морде, тем не менее, перехватив дух, отвечаю:

– Да вот, зацепился глазами за непривычные картинки.

– А вы кем будете? – с какой – то спесью и одышкой в голосе прошепелявил полковник.

– Капитан Озерянин. В настоящее время сдаю должность начмеда бригады и принимаю должность командира медицинского батальона.

– А-а-а, так это ты, тот самый капитан, ну-ну.., будем знакомы, я – начальник СПС дивизии, полковник Кирпиченко, – руки оно при этом не подало, делая вид жуткой озабоченности выполняемой работой.

«Советские замполиты-начпошники хоть и с предубеждением, но не гнушались с капитанами поручкаться. Вот она, зарождающаяся украинская, армейская элита», – вздохнул я.

Я сделал вывод, что он обо мне где – то и что- то уже слышал. Видимо, когда обсуждалась моя кандидатура о назначении на должность. Потоптавшись для приличия еще с минуту в комнате посетителей, бегу дальше по своим делам.

Вскоре мне в руки попала одна из центральных украинских газет с огромной, на четыре страницы статьей, где на полном серьезе рассматривались идеи переустройства всей армии Украины по образцу Запорожской сечи. Предлагалось ввести курени, сотни, атаманов, и соответствующие звания, сотников, есаулов, роевых и тому подобное. Там же предлагалось заменить привычное и равноправное обращение между военнослужащими, слово товарищ, на разобщающее, мое ухо дерущее, словечко «пан». Многие вышестоящие армейские чины, тут же стали примерять к себе это дико звучащее «пан- полковник», «пан —генерал». Большинству полковников и генералов, выползших на верх из плебеев это понравилось, а холуи тут же стали поддерживать идею, аплодируя ей стоя.

Не задержалось и появление новых образцов украинских «статутов» (Уставов), где уже рядом с товарищем, пока скромно, в скобках, было проставлено (пан). Так сказать, пробный шар был запущен, потом они будут еще меняться под смену власти, и не раз. Сначала слово пан уберут даже из скобок, останется гордое – товарищ. Затем наоборот, снова из ВС попрут товарищей. И так до сих пор идет перетягивание этого каната.

Или то, что от него сохранилось. На всю дивизию после раздела осталось всего семь врачей, в то время, как по старому штату их было пятьдесят четыре. Из этих семи, четверо было в батальоне. Сохранился только почти весь средний медицинский персонал, да и тот возмущенный тем, что ими будет командовать «бандеровец»… Осталось и десятилетиями накапливаемое старое и изношенное имущество и техника. Начальник медицинского снабжения дивизии метил в комбаты, поэтому имущество, которое себе в закрома утащить не успел и не распродал, более – менее сохранил.

Остро стал вопрос о поиске медицинских кадров. Увы, в Украине не то, что своей медицинской академии, но даже зачуханного военно – медицинского факультета не было. В данном случае, видимо, метрополия предусмотрела этот вопрос заранее, а колония в свое время не позаботилась.

А когда неожиданно пришел принимать батальон, то пришлось констатировать, что мне досталось самое настоящее разбитое корыто.

Не смотря на то, что минимум, треть врачебного состава были, якобы, украинцы, они предпочли перебазироваться в холодную Россию, чем оставаться в теплой Бессарабии…

Но и это не все. Как оказалось, на должность командира ОМедБ есть еще и конкурент. Его прислали из Одессы, пока я барахтался в полку-бригаде. Оказалось, что наша вновь создаваемая дивизия из бывшего московского подчинения, в украинской армии была переподчинена в прямое распоряжение ОдВО. Так сокращенно, все еще по – старому, назывался Одесский военный округ. С центром и всей администрацией, естественно, в Одессе, а там имелся свой медицинский начальник с огромным медицинским штатом клерков, протирающих штаны, которым вдруг судьба подкинула в распоряжение полнокровную десантную дивизию.