– Пап, я не хочу больше без тебя… не отпускай нас больше одних.

– Не отпущу, родная. Теперь только вместе с тобой.

– Обещаешь?

– Обещаю, Катюша, – произнёс Илья, целуя в висок дочку. – А у моей девочки уже глазки слипаются, баиньки ей пора…

– Не слипаются ещё… ну, чуть-чуть только, – пыталась приободриться девочка.

– Вижу, вижу, как не слипаются. Всё, Катюшка, чистить зубы и спать! – с улыбкой проговорил Вересов, на руках транспортируя дочь к ванной комнате.

– Ну, папа…

– Всё, всё, марш в ванную! – Илья ладонью легонько шлёпнул Катю по мягкому месту.

Вскоре дочь уснула, и супруги остались вдвоём в спальной. За весь вечер им так и не удалось толком поговорить и объясниться. Но, если честно, Илье совершенно не хотелось сейчас обсуждать эту тему. Иногда и молчание бывает во спасение. Видимо, Риту тоже это устраивало, возможно, она просто устала от дороги или были другие причины.

– Ты скоро, Рит? – спросил Вересов, наблюдая, как жена тщательно смазывает кремом руки.

– Уже заканчиваю.

– Устала, да?

– Есть немного. Всё, Илья, я выключаю ночник, – произнесла женщина, укладываясь в кровать.

Какое-то время они молча лежали в темноте, лишь их дыхание нарушало ночную тишину. В голове Вересова промелькнули первые годы их семейной жизни, когда они были так близки. Он помнил, с каким нетерпением ждал наступления каждой ночи, чтобы отдаться любовной страсти, где не было никаких запретов, в порыве пылких чувств их желания не знали границ. В такие минуты они просто не могли насытиться друг другом. Илья был уверен, что знает все тайны её желанного тела, все его самые чувственные места, каждый его изгиб, каждую ямочку и родинку.

«А можно ли всё вернуть назад, чтобы было как тогда?.. Не знаю, уже не знаю. Неужели наши чувства испарились, улетучились куда-то… Почему же любовь так непостоянна, так изменчива?» – с нахлынувшей грустью подумал он, касаясь руки жены.

Рита не одёрнула руку, оставляя ему право выбора. Илья повернулся к ней и обнял. Женщина не противилась и ответила тем же. Несколько секунд, затаив дыхание, они будто прислушивались, привыкали друг к другу, а потом одновременно бросились в обжигающее полымя страсти, уже не сдерживая себя. Спустя некоторое время – обессиленные и опустошённые они отодвинулись на свои половинки кровати, погружаясь в расслабленную полудрёму. Вскоре послышалось ровное дыхание жены. А Илья не смог сразу заснуть. Несмотря на взаимный порыв страсти, ему показалось, что Рита вела себя как-то не так, хотя и отвечала на его ласки, но как-то отстраненно, при этом не раз пыталась уклониться от поцелуев в губы. Она будто думала о чём-то своём, а может, о ком-то. Раньше такого Илья не замечал. Закравшееся подозрение не давало ему покоя ещё несколько минут, пока божественный Гипнос окончательно не затянул его в свои вязкие ночные сети.

После каких-то обрывочных картин сна Илья вновь услышал уже знакомый голос:

– Ты понял суть моего вопроса? У тебя есть ответ?

– Кто я? – переспросил Илья.

– Именно.

– Ну, кое-что я понял… но однозначно не отвечу. А есть ли вообще ответ на это?

– Есть, если знаешь себя, – твёрдо сказал незнакомец.

– Да пытался я, пытался понять себя… но, всё это неуловимо как-то, не удерживается это во мне, вроде вот оно, что-то проблеснуло, вроде ухватил… ан нет – снова ушло…

– Всё дело в твоих мыслях, о чём ты думаешь – тем и являешься. Когда ты сомневаешься в верности жены, то становишься подозрительным ревнивцем, думая о своей дочери, ты пребываешь любящим отцом, когда размышляешь о смысле жизни – ты примеряешь роль пытливого философа, а если чего-то не понимаешь – то встаёшь в позу непримиримого скептика. Но где же ты настоящий?