– Будьте осторожны! – крикнула миссис Труди, когда Анна была уже за калиткой.

Помахав домработнице, она поманила за собой Верасу:

– Ну что? Вперед, навстречу приключениям?

При свете дня Тэтфилд понравился ей куда больше. Узкие переулки тонули в зелени, дома́ из серого камня увивал плющ, на окнах и балконах пестрели цветы, а воздух пропитался духом самóй природы. После душного Лондона, где смог от заводов мешался с тяжелым запахом реки, от здешнего воздуха можно было опьянеть.

Редкие прохожие, что попадались ей на пути, глядели заинтересованно, некоторые даже оборачивались вслед. В местах, где все знают друг друга в лицо, появление чужака вызывает интерес – кто он, откуда и зачем пожаловал в эти края? Анна улыбалась в ответ, кивала головой в знак приветствия, а двоим, что показались ей особенно симпатичными, пожелала доброго утра.

Наконец грунтовая дорога увела ее за окраину деревушки, и дальше путь лежал через поля. Дорога оказалась неблизкой, но усталости Анна не чувствовала – ей нравились долгие прогулки. Глядя вокруг, она подмечала разные мелочи, которые потом можно использовать в книге и жалела, что не прихватила с собой блокнот. Работа писателем научила ее видеть необычное в обычном: витиеватые узоры на коре старого дуба; шелест ветра в траве, похожий на шепот сказочных обитателей полей; журчание воды и переливы солнца в ручье, что бежал под каменным мостом… Анна дышала полной грудью и чувствовала, что живет. Это место нравилось ей все больше и больше – возможно, она даже останется здесь навсегда. Уильяму бы здесь тоже понравилось. Они могли бы поселиться в Райдхайме, купить пару лошадей, объезжать окрестности по вечерам, устраивать пикники под дубом и гулять по лесу в погожие деньки. После войны они собирались купить небольшой коттедж где-нибудь на побережье, куда приезжали бы отдохнуть от столицы, а со временем, когда родятся дети, перебрались бы туда насовсем. Анна вздохнула и грустно улыбнулась собственным мыслям.

Где-то через четверть часа она вышла к небольшому перелеску, и дальше дорога сужалась до заросшей бурьяном тропинки. Если бы не примятая трава и следы ботинок на мокрой после дождя земле, Анна и не заметила бы ее. Окинув беглым взглядом свои дорожные туфли, явно не предназначенные для прогулок по лесу, Анна, подобрав юбку, бодро шагнула в заросли.

Подол цеплялся за высокую траву, ноги проваливались в грязь, и несколько раз Анна едва не упала, но отступать не собиралась. Вераса бежала впереди, припав носом к земле, выхватывая неподвластные человеческому обонянию запахи, изредка вскидывала голову и втягивала ноздрями влажный воздух. Стрекотали кузнечики, щебетали птицы. Когда Анна в очередной раз спотыкалась или проваливалась в рытвину, Вераса останавливалась и терпеливо ждала. Деревья и кусты здесь стояли близко друг к другу, ветки царапали лицо и одежду, но свет все равно находил дорогу сквозь молодую листву, и Анна щурилась от яркого утреннего солнца. Она преодолела еще пару десятков футов и неожиданно уперлась в проржавевшую от времени кованую изгородь, украшенную витиевато исполненными буквами «Т». Перелесок тянулся и по ту сторону ограды, но с уже более различимой тропой. Значит она почти на месте. Несколькими футами правее обнаружилась незапертая калитка, едва держащаяся на скрипучих петлях. Надо думать, один из запасных выходов. Анна шагнула за калитку поместья и двинулась дальше.