Выходит, что Падуану очень важно было втянуть в это дело именно меня, раз так глубоко закопался ту историю. И получается, что все эти намеки на Рэду, Фонсо, меня саму – просто рычаги, которые на самом деле никто и не собирался задействовать. Муляж, обманка. И что-то мне подсказывало – спроси я напрямик у следователя, правдивого ответа не дождусь. Как всегда, заговорит зубы, наведет тень на плетень. Тогда есть ли смысл тратить слова? Не то, чтобы у меня на них лимит, но проще тогда уж в пустоту их произнести, чем так и не дождаться внятного ответа от следователя.

Я остановилась и перевела дух – так быстро шла, что аж снег выпрыгивал из-под пяток. Я ни в чем не могу быть уверенной в случае с Падуану. Только в том, что для него мое участие в расследовании важнее, чем для меня, так получается. Сыграть на этом? Ха. Вот уж вряд ли он на мой неумелый шантаж поведется.

Хотела было продолжить идти и вдруг ошарашенно замерла. А что, если я просто следующая жертва? Мало ли что там Падуану говорил о ритуале. Он ведь не обманывает обычно, а просто недоговаривает. Может быть завершающим штрихом в обряде должна быть смерть или кровь не взрослого мужчины, а молодой женщины?

Проходящие мимо пешеходы недовольно обходили меня. Хорошо хоть никто не толкал. Хотя это мне может и не помешало бы. Выйти из ступора получилось не сразу.

За ужином, который нам предоставила приходящая прислуга, все заметили, что я излишне тихая. Ионит в силу такта ничего не спрашивал, лишь бросал на меня внимательные, чуть обеспокоенные взгляды. А вот Падуану сдерживаться не стал.

– Как прошла встреча с родителями?

Делиться подробностями? Нет уж.

– Занимательно.

Моя скупость следователя не устроила.

– Все в порядке? – напирал он.

– Насколько это вообще возможно для нас.

Я позволила себе улыбку, хотя губы и не сразу послушались.

Падуану удовлетворенно кивнул.

Я зло сжала губы и довольно громко стукнула вилкой по тарелке. Оба мужчины подняли головы. Сделала вид, что так и надо, и продолжила меланхолично жевать, хотя внутри и кипели страсти.

А чтобы и дальше не навлекать на себя излишних подозрений, я все же поинтересовалась:

– Как у вас продвигаются дела? Удалось узнать что-то новое или хотя бы выйти на пособников Промба?

Падуану медленно промокнул губы салфеткой, при этом не забыв бросить предупреждающий взгляд на помощника.

– Нет, пока тихо. Поэтому ждем, когда кто-то из них выйдет на вас. Предположительно они будут вас ждать в заведении у старой ратуши. Знаете, где это?

Я кивнула. Ну как можно так противоречить самому себе? Сначала заявить, что новостей нет, а потом указывать, где меня будут ждать.

– Это лишь предположение, полной уверенности нет, – добавил Падуану. – Завтра и проверим.

Я не выказала никакого энтузиазма, поэтому он уточнил:

– Проверим же?

– А у меня есть выбор? – вырвался вопрос.

Накатила вдруг такая тревога, что захотелось убежать отсюда куда угодно. Даже к родителям.

Порыв я, разумеется, сдержала, но Падуану заметил, как крепко я сжала вилку.

– Был. Теперь уже нет.

И я поняла, что не найди следователь точки давления на меня, не согласись я почти добровольно, он бы все равно нашел способ меня втянуть. А еще именно сейчас промелькнула мысль, что я даже не в курсе откуда следователь с помощником. Вероятнее всего они также местные. Тогда история со служебной квартирой еще подозрительнее. Я, конечно, тогда и сама не горела желанием отправляться к родителям, но кто заставлял эту парочку со мной селиться?

Я оглядела комнату словно впервые. Будто до этого смотрела на нее как сквозь дымку, рассеивающее внимание. Будто я так смотрела на всю свою жизнь последние пару лет…