Нам укрыться негде. Мы переглянулись и не стали убегать в поисках убежища, а пошли дальше к горе из различных скульптур.

Те четверо направились туда же. У Литума блеск в глазах, возможно и у меня тоже, вот рядом местные, потомки тех, кто остался… Контакт возможен или даже неизбежен… Однако так ли необходим сейчас? Продолжаем обходить гору скульптур, как будто нам не интересны эти молодые люди. Те увлечённо говорят о чём-то, чего нам не разобрать, а нас, будто не замечают, хотя наверняка уже увидели. Но мы настороже, вдруг это притворство, и они наблюдают за нами, чтобы выяснить, кто мы и откуда явились. Почему возникла подозрительность? Возможно, всего лишь волнение, которое нарастало, по мере приближения земли предков. Мало того, что мы уже на этой земле, да ещё рядом одни из тех, к кому столько лет стремились альбиносы Средиводья!

Альбиносами нас прозвали уроженцы Средиводья, потому что внешне мы сильно отличаемся от них. Это на случай, если мои записки прочтёт кто-то, кто не знаком с жителями Средиводья. У наших предков, космолётчиков, как у и всех на Оарте волосы светлые, почти белые, кожа светлая, если не сказать бледная, глаза светло-голубые. А в Средиводье местные жители, хотя имеют светлую кожу, но смуглее, чем у нас, но у уроженцев разных островов оттенки немного отличаются. Глаза у всех удивительного бирюзового цвета. Волосы: от светловатых, но не белых до тёмных.

Возвращаюсь к нашим с Литумом ощущениям. От присутствия на островке этой четвёрки на душе стало как-то неспокойно.

– Приборы еле удерживаю, – сказал Литум, силясь унять волнение.

– Помогу, говори, что делать.

– Не пойму, Сонар, страх какой-то одолевает.

– Я тоже волнуюсь.

Когда брал прибор у Литума, рука его едва заметно дрожала. Не знаю, как они, а мы точно за ними наблюдали, даже тогда, когда не смотрели в их сторону, благодаря незаметным датчикам и камерам на нашей одежде и обуви.

Панорамная картинка давала прекрасное представление, что молодые люди делают. Они добрались до крайних поваленных скульптур, вскарабкались и пошли дальше по рукам, головам, ногам и торсам. Похоже они стремились добраться до вершины горы из бывших памятников… Кстати, почему эти скульптуры в таком состоянии? Ведь они и на самом деле похожи на поверженные памятники. Задал запрос по внутренней связи на орбиту реконструировать хотя бы часть из того, что тут навалено. Сам же продолжал обходить и рассматривать.

По внутренней связи Литум сообщил, что наконец-то признаки озера обнаружены. На месте свалки из скульптурных изображений некогда всё же плескались воды озера, но вода ушла очень глубоко, прослеживается лишь небольшое увлажнение по сравнению с местностью в окрестностях, но и этого достаточно для подтверждения.

Мы с Литумом немного разошлись в стороны. Он шёл по следам подземных вод, я же двигался мимо сломанных рук и торсов скульптур. Становилось всё грустнее. На глаза попалась надпись на большом прямоугольном камне, возможно служившем пьедесталом «…помни смельчаков, ушедших к звёздам… навсегда. И пусть они останутся в наших сердцах навсегда!» Уж не о наших ли прапрадедушках и прапрабабушках тут писалось? Не им ли поставили один из этих памятников?.. Но почему сломаны и валяются здесь?..

Тут эти четверо откуда-то вынырнули и, весело болтая, припустились наперегонки прыгать по остаткам былых памятников. Как же так, подумал я, ведь местные наверняка знают, что тут памятники достойным людям, важным событиям, а они как по ничего не значащим скальным обломкам скачут и ржут?

– Что тут встал? – крикнул один из парней протяжным тоном. Узковатое лицо казалось длиннее обычного и телосложение худощавое, точнее костлявое и вытянутое. Назвал его Узким.