(От МВД в Грозном милицейскими подразделениями командовал генерал-майор Виктор Васильевич Воробьёв. Он позже, в ночь на 7 января, погиб у здания бывшего Нефтяного института. Тогда же погибли два бойца СОБРа Ставропольского края – лейтенант Александр Карагодин и младший лейтенант Александр Карпушин, которые пытались его вытащить. Наши ребята из Питера как раз вывозили их тела. Но обо всём этом мы узнали потом.

В начале января мы толком вообще ничего не знали.)

Логинов мне говорит: «Завтра с вещами сюда». На Бобруйской нам выдали всё, что только было можно. А вот оружие у нас было своё: снайперские винтовки, автоматы, гранатомёты, пулемёты. Хотя это стандартное мотострелковое вооружение, из него мы стреляли постоянно.

Экипировались мы в милицейский серый камуфляж. Это было, конечно, смешно. Но другого не было. Тут же сами поехали в магазины «Солдат удачи», там нам подарили каждому по ножу. Ножи были с зазубринами сверху, на вид очень страшные! Но для реального использования они оказались абсолютно непригодные. Побежали по спонсорам, набрали очень много еды. Над нами в Грозном все сначала смеялись: «Вот, приехали питерские, даже холодильник с собой взяли!». Но когда через несколько дней начался страшный голод (централизованное снабжение было не налажено), смеяться над нами перестали. И стали приезжать за едой… Мы, конечно, кого могли, подкармливали.

Погрузились в автобус и поехали до Москвы. Нам, можно сказать, очень крупно повезло. К тому моменту у командования уже появилось понимание, что нельзя людей прямо с ходу бросать в бой. Поэтому значительные силы и средства стали концентрировать на базах для предварительной подготовки. Мы приехали в Балашиху, на базу «Вымпела». Собралась всего в Балашихе около восьмисот собровцев со всей страны.

Когда мы ещё ехали до Москвы в автобусе, уже прошла информация о неудачном штурме. Но про потери молчали. Потому страха особого у нас не было, а была даже некая бравада. Почему? Во-первых, ехали все свои. Да, мы понимали, что обстановка будет незнакомая и непонятная. Но и раньше мы много раз бывали в самых разных ситуациях. Плюс с нами был командир, которого все уважали и которому всецело доверяли. Мы рассуждали так: командир знает, что делает. Сказал – поехали, значит, он знает, куда и зачем. В своё время, перед срочной службой, я вообще пытался попасть на афганскую войну. Но так в Афганистан и не попал. И жалел, что не попал. Поэтому лично для себя я увидел перспективу на войне всё-таки побывать!

Подъезжаем к Балашихе. Вокруг – лес, вдали возвышается огромное современное здание, вроде бы этажей шестнадцать. Вокруг этого здания за высоченным забором и размещалась база «Вымпела», построенная ещё в советское время. (База была, конечно, сверхсекретная. Но всё относительно… Как-то нам разрешили выехать в Москву. Возвращаемся, боимся заблудиться. Я потихоньку людей в автобусе спрашиваю: «Балашиху-то я не пропущу?» А мне бабушка какая-то отвечает: «Сынок, тебе что, секретная база КГБ нужна? Я выйду, а ты до поворота доедешь – там и база». И говорит водителю: «Вася, ты мальчиков высади, где надо».)

Въезжаем на базу и видим, что там стоят такие же автобусы с собровцами, которые приехали буквально со всей страны. Когда мы начали разгружаться, над нами все стали смеяться: «Приехали, понимаешь, «боевики», которые не знают, что надо набирать побольше патронов, а не макаронов». Но спасибо нашим командирам, что всё у нас было с собой. В то время командиром СОБРа у нас был бывший афганец Евлахов Игорь Ириниевич. Он-то как раз хорошо понимал, куда нас отправляют и зачем. Сидоренко Сергей Фёдорович, начальник РУБОПа, – тоже бывший афганец.