Смотрю: на перевале у «маланговцев» опять канонада. Но разрывы явно не от снарядов. По минному полю мечется стадо баранов, испуганное вертушкой, и находит приключения на свои курдюки… Пара-тройка уже валяется.

Зато вечером был пир. Аминуло презентовал одного героически погибшего барана, казан и кое-что из приправ. Давал в придачу и повара, но мы отказались. Сами не пальцем деланные. Шурпа получилась… песня! Правда, пару раз чуть зуб не сломал о какие-то железяки в мясе. И каждый раз, выплёвывая осколок, проскакивала мысль, а ведь он мог быть моим… Но разве на такие мелочи обращаешь внимание, когда впервые за пять дней пробуешь горячее?

Утром по тропе на перевал поднялся комбат. Обнялись, как будто год не виделись. Принёс пайки. От себя – супердефицитные консервы. Открыли, да со свежим хлебушком… Вкуснятина! Мы с замполитом мечем, а комбат отчего-то грустный. «Геннадий Васильевич, что случилось?» – спрашиваю. «Вчера в дивизии разговор был, я напомнил про «Героя». А мне говорят – не выйдет. Ведь у тебя ещё нет наград. Да и поиск вы провели слишком гладко: ни раненых, ни погибших. Какой-то негероический поиск получился. Вот если бы кто-нибудь на амбразуру… или командира собой прикрыл… или ещё лучше сам командир… – тогда другое дело. А так, сказали, чтоб подавал тебя на «Боевое Красное Знамя», всем остальным на ордена и медали – по нашему усмотрению». – «Знаете, Геннадий Васильевич, про трибунал я сразу поверил, а про «Героя» не очень. Бойцы целы? Задачу выполнили? И ладно. Сгодится и «Знамя». И вообще мы тогда так рассуждали: на войне главная награда – это жизнь…

Не знал я, дурачок, что по возвращении буквально через несколько часов ждёт меня «дальняя дорога» (новая реализация) и «казённый дом» (штаб полка), где был порван мой наградной, зато учинён разнос по партийной линии за упущения в службе войск на одной из дальних застав. Даже не упущения, а за преступление. Пока мы занимались установкой, на одной из застав бдительные проверяющие нашли флягу с брагой! Какой ужас!!! Типа, мы тут в парткоме и штабе полка ящиками кровь проливаем, наводим порядок на заставах, а они, бездельники, знай, наградные строчат…

Много чего пришлось мне за это время повидать и пережить. Но один случай не забыть никогда. Однажды, после многодневного рейда в горах, мы вышли, как было приказано, на перевал. Видим – наша дивизия на расстоянии двух километров внизу. Броня, артиллерия – всё!.. А сообщить им о своём местонахождении не можем – пропала связь, сели батареи на рации! Знаем, что если бы мы не смогли захватить перевал с тыла, то разведке пришлось бы штурмовать перевал в лоб. Но как раз перед этим хребет должны обработать артиллерия и авиация.

Нам надо срочно сообщить нашим, что перевал взят, а рация не работает! Беру радиостанцию, чтобы доложить, нажимаю тангенту и… всё. Умерла радиостанция, аккумулятор сдох окончательно. У командиров групп связь пропала ещё ночью по той же причине. «Паук» (радиотелефонист. – Ред.) хлопает глазами и говорит, что это второй и последний запасный аккумулятор. Вон она, дивизия, внизу. Вон артиллерия на позициях. Если я не смогу взять с тыла, они попрут в лоб, но после авиаи артподготовки. Оно мне надо?! Да что же это такое! Беру запасный аккумулятор и стучу им о скалу. Подключаю… есть сигнал. Слава Богу! Связист шепчет: «Господи, помоги». Берёт аккумулятор и повторяет процедуру. «Памир» слушает!». – «Я «Докер», перевал наш, перевал наш, подтвердите!». – «Я «Памир», понял, перевал наш, подтверждаю!».

На войне на самом деле атеистов нет…