– Это люди надежные, – опять вмешался Кожан, – с остальными надо быть осторожным: сами понимаете, в рядах отдела есть человек Огнивца, причем надежно законспирированный.

– А что же, – спросил он и несколько помедлил, чтобы Кожан не уловил иронии, – ваши товарищи в Каминске не могут разоблачить врага, прокравшегося в рабоче-крестьянскую милицию?

– Есть трудность, – доверительно ответил Кожан. Он не почувствовал иронии. – Законспирированный агент прекрасно знает тамошних сотрудников, и нам кажется, что не они осуществляют контроль над Огнивцом и его человеком, а этот человек над ними… Поэтому и было принято решение послать в Каминск неизвестного там человека с почетной обязанностью: разоблачить врага, найти архив и драгкамешки и отправить их в Новониколаевск.

– И все это мне надо проделать одному?

– Ну что вы, конечно, нет, – ответил Кожан с усмешкой, – вас будут подстраховывать и контролировать… Но вам надо помнить, что большое количество людей, участвующих в операции, создает большую вероятность провала… А провал – это смерть. А кто же может желать смерти товарищу по делу… Поэтому самое разумное – ехать в Каминск одному… Легенду вам уже разработали, вы едете туда инспектировать отдел. О вашей миссии будет знать один только Борода.

– Я могу отказаться? – спросил он, не дослушав Кожана.

– Что? – встрепенулся Тарус, который долгое время молчал, не желая перебивать Кожана. – Да ты…

Кожан жестом остановил его.

– Не можете, – произнес он с торжеством человека, державшего в руках мышеловку, в которой металась пойманная мышь.

– Почему? – спросил он, хотя мог бы не спрашивать: не первый день в уголовном розыске работал.

– Вы много об этом знаете.

– Он шутит, – сказал Тарус и слегка побледнел.

– Вот как? – иронически произнес Кожан. – В губугрозыске есть шутники?

– Есть, – ответил Тарус и хихикнул, – но очень мало.

– Пусть он выйдет в коридор, – приказал Кожан Тарусу, даже не взглянув в сторону будущего «инспектирующего».

– Выйди в коридор, – сказал ему начальник отдела, – я тебя потом вызову. – В отличие от вежливого Кожана Аскольд никогда не обращался к подчиненным на «вы».

В коридоре он уселся на «скамью подсудимых», так именовалась длинная деревянная скамейка, когда-то стоявшая в одном из парков Новониколаевска, а теперь попавшая в коридор губугрозыска и установленная перед дверью начальника самого страшного из отделов – отдела по борьбе с бандитизмом.

Ждать пришлось недолго. Красный и злой Аскольд раскрыл дверь и проговорил:

– Заходи.

Кожана в кабинете не было, и он догадался, что тот ушел через конспиративный ход, который использовал Тарус для встречи в кабинете со своими конфидентами.

Длинное ругательство услышал он, когда пересек порог кабинета. Ругательство закончилось вполне цензурным словом «шутник».

– Тебя же проверяют.

– А меня нечего проверять, меня сам Тарус проверял, – бросил он начальнику, – он спичечный коробок сбивал с моей головы.

– Ну, ну, – уже спокойнее произнес Аскольд, польщенный таким сравнением. – Коробок – это не проверка. Я когда-то в пятак попадал, а пятак был наполовину всунут в гребень Изольды, а гребень был в ее волосах… Вот это была проверка на вшивость, вот это было рискованно, а коробок можно сбить с закрытыми глазами с сильного похмелья.

– Так что эти проверки у меня вот где, – сказал он и провел ребром ладони по горлу, – мне их на облавах хватает…

– Смеляк, – покачал головой Тарус, – но не зарывайся. Ты не один… Это я тебя рекомендовал… Это я за тебя поручился, а ты шутить надумал… «Я могу отказаться?» Отказник, мать твою… Да ты должен был сказать: благодарю за оказанное доверие… постараюсь ценой жизни… понял?