Дед отошёл от забора и, опираясь на неизменную палку, не спеша пошёл по дороге.

Саша вернулась к грядкам. Солнце всё сильнее припекало, обжигая своими горячими лучами голые руки и шею. Взяв ведро, она подошла к дому и, сев на лавочку, вытянула уставшие ноги. Две пёстрые бабочки, кружась в воздухе, словно в танце, опустились на куст смородины, росший прямо перед домом. Саша грустно улыбнулась.

– Порхаете и ничего вам не надо. Беззаботные, – она снова вздохнула. – А ты тут мучайся. Придёт он, как же. Ходит, ходит, только мимо всё.

Снова вздохнув, она не спеша поднялась на крыльцо и, окинув взглядом улицу, зашла в дом.

Света тихо подошла к Лёне, прижавшись к его плечу.

– Лёнь, а может…

– Свет, мы уже говорили об этом, – перебив на полуслове и резко дёрнув плечом, он отошёл от неё. – Чего ты хочешь? Опять начинаешь заново? – не поворачивая головы в её сторону спросил Лёня.

– Дурак ты! Вот скажи, ну, чего в ней такого особенного? Чего вы все за ней увязались-то!? Пашка, ты?! Ну, чем она лучше меня?! – Света всхлипнула.

Лёня молча сжал челюсть, вспомнив о сопернике.

– Да отвали ты от меня! – резко развернувшись, он пошёл в сторону машины.

– Ну, и иди! Дурак! Ждёт она тебя прям, как же! Я из-за тебя, между прочим, от мужа ушла! Дура!

– Вот именно, дура ты, Светка! И я дурак, что с тобой связался.

– Ну и пусть, – тихо проговорила она, смотря, как Лёня садится в машину. – Мы ещё посмотрим, кто кого.

Катя подошла к Саше, задумчиво сидевшей у крыльца.

– Ну, чего, всё? Управилась?

Саша нехотя подняла голову, всё также задумчиво посмотрев на неё.

– Ты почему так долго?

– Да я вот тут заехала ещё по делам. Ну, чего случилось теперь?

– Да ничего, просто устала немного. И как съездила? Чего новенького? – грустно, без интереса спросила Саша, задумчиво смотря перед собой.

– Нормально. Ты лучше скажи, чего у тебя опять стряслось? – Катя села рядом с ней. – Опять поругались?

– Чего нам ругаться, если мы даже и не мирились. Дед Евдоким приходил.

– И чего приходил?

– Так просто. Говорит мимо шёл и зашёл.

– Мимо шёл? – Катя задумалась. – Слушай, а ты ела чего?

– Я не хочу, – всё также неотрывно глядя перед собой, ответила Саша.

– Ты чего, голодовку, что ли, решила из-за него устроить? То же мне догадалась.

– Да ничего я не хотела, – вздохнув ответила она. – Просто не хочу. Пойду прогуляюсь, на реку.

Саша встала и, не смотря на тётю, пошла в сторону калитки.

Присев на лавочку Катя грустно посмотрела ей вслед. Повернув голову, она окинула взглядом прополотые грядки и, слегка задумавшись, не заметив подошедшей дочери.

– Ой, мам, привет!

Катя испуганно повернулась.

– Ой, напугала прям. На выходные? А чего одна? Как там у Севы-то дела?

– Да всё хорошо. Приедет, позже. Некогда всё. Вы-то тут как? Как у Сашки-то? – Ольга села на лавочку, обняв мать.

– Ну, как у Саши? – Катя вздохнула. – Никак, – разведя руками, продолжила она.

– Всё в ссоре? Упрямые оба, особенно Пашка. Может поговорить?

– Надо бы. Вот только подступиться как?

– Слушай, мам, пойду-ка я прогуляюсь, что ли. Жарко сегодня, искупаться хочется, – Ольга как-то виновато посмотрела на мать.

– Да иди, конечно. Чего дома-то маяться? Саша вот ушла только что туда же. Может встретитесь.

– Саша? Она там? Ну, на реке?

– Знаешь, дочка, вот я думаю. Чего-то ты всё купаешься, купаешься, а…

– Мам, ну, ты ещё теперь, – Ольга, покраснев, отвернулась.

– А чего? – Катя удивлённо пожала плечами. – Чего такого-то? Человек ты свободный, купайся сколько хочешь, только от людей-то чего прятаться.

Ольга, открыв рот от удивления, посмотрела на мать.

– Ладно, иди уж, – обняв дочь и поцеловав её в щёку, проговорила она. – Вот маета-то с вами. Взрослые уж какие, а всё, как с детьми нянчиться приходится. Хочется ведь счастливыми вас видеть. Сердце же всегда за детей болит.