Дедушка обернулся к столпившимся вокруг него жителям, ожидавшим его вердикта, и сказал твёрдым, но полным невыразимого отчаяния голосом.

– Это не простая хворь. У неё на коже проклятые руны, – он бросил короткий взгляд на застывшую Лину, – волхвы нас с вами истребить решили.

Глава 3

Когда солнце поднялось над постоялым двором, а утренняя дымка разлилась по заснеженным полям, – они оседлали коней и двинулись вдоль тракта. Настороженный взгляд хозяина харчевни и его толстушки-жены провожал их удаляющиеся спины до тех пор, пока дорога не свернула в сторону леса. Ян, впрочем, не испытывал на этот счет опасений – пусть смотрят, раз уж так интересно. Больше его заботила собственная спина, которая ныла из-за жесткой кровати и постоянного сидения в седле. А также сонное лицо Вацлава, который был готов свалиться со своего гнедого коня в любую секунду.

Ночь у них, к несчастью, выдалась неспокойная. Озверевшая кикимора, о которой их забыл предупредить владелец постоялого двора, предприняла попытку задушить Звану во сне. Видимо, позавидовала её румяному живому лицу. Но Ян спал достаточно чутко, а потому успел среагировать, одним ударом прирезав озлобившуюся нечисть. А Вацлав подсобил. Но сон уже был неминуемо испорчен.

Звана, впрочем, общей усталости не разделяла – всю оставшуюся ночь она спала без задних ног. Словно и не пытались на её жизнь покуситься.

– Командир, а правда, что волхвы наслали на ту деревню смертельную хворь? Или княгиня снова сказала это, чтобы вас за живое задеть? – бодро поинтересовалась волхва, с любопытством оглядывая окрестности.

Они приближались к окраине Пряценского княжества, а потому местные виды не были особо живописными. Тёмные ели, высокие и мрачные, росли вдоль всего тракта, а впереди на несколько миль не виднелось ни единого домика. Лишь тот постоялый двор, который они оставили позади, да замшелая деревушка, названия которой он при всём желании бы не запомнил. А больше смотреть было и не на что.

– Откуда же мне знать, Звана? – ворчливо отозвался Ян. – Как приедем – разведаем. Тамошний лекарь утверждает, что да.

– Откуда лекарю знать, как выглядят проклятые руны, – хмыкнул Вацлав. – Для деревенщин нет разницы между волхвами или ведьмами. Не удивлюсь, если эти нечистые опять воду баламутят, а на нас вину скидывают…

Ян спорить не стал, лишь молча оглядел их и поправил свой тёмный плащ. В пути они провели около пяти дней, а выехали из Пряценска сразу, как только княгиня Братислава всучила ему письмо от старосты деревни. Взгляд у неё при этом был такой злорадствующий, будто смертоносная эпидемия, охватившая целую деревню, приносила ей больше радости, чем горя. Впрочем, учитывая гадкий норов этой женщины, Ян подобному удивлён не был. Скорее всего, она просто была рада очередной причине, оправдывающей её ненависть ко всему волховскому роду.

И что князь Ратимир в ней нашёл? Ян, конечно, князя уважал – и за боевую доблесть, и за доброту. Но вкус в женщинах у него был на редкость дерьмовый. Красота – дело, конечно, понятное. Но как её с таким характером мать-земля таскала на своём горбу, Ян до сих пор понять не мог. Да и не внушала княгиня ему доверия. Князь слёг с недугом ровно спустя три года, как взял её в жены. И вот уже несколько месяцев как с кровати встать не мог – ослаб уж слишком. Что-то незримое и неясное подтачивало его здоровье день ото дня, но никто не знал, как помочь. Поэтому пока что всеми делами княжества заправляла Братислава и политику, стоило признать, вела жестокую. Ян, конечно, определённые подозрения имел, но держал их при себе, потому что проклятой силы не почувствовал ни на князе, ни на его жене, ни уж тем более на их трёхгодовалом отпрыске.