После недолгих раздумий, они всё-таки двинулись в сторону леса. Белокурая девица, которая представилась Званой, с интересом расспрашивала её о том, как они с Яном познакомились, и с чего вдруг ей взбрело в голову лезть помогать им. Мол, деревенские все косились на них с презрением, а она подошла, заговорила без страха, даже помощь предложила. Веселина предпочитала отмалчиваться на такие вопросы или отвечала сухо, чтобы ненароком не выдать себя. Быть с ними такой же откровенной, как с Яном, у неё почему-то не получалось.

– Не петляем ли мы кругами? – с подозрением спросил Вацлав, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Стало темно и тихо. – Ты учти, девчуля, я не такой добрый, как командир. Щадить не буду, если вдруг задумала дурное…

Лина хотела бросить в ответ что-то едкое, но они все вдруг резко остановились и принюхались.

– Пахнет…

– Пахнет гарью, – с тревогой сказала Звана и бросилась вглубь чащи, туда, куда её вёл запах.

Они рванули за ней и вскоре заметили впереди всполохи огня и столб дыма, поднимающийся над высокими ельниками, – а ещё мужскую фигуру подле него. Старая изба, спрятавшаяся среди деревьев, полыхала ярче погребальных костров. К ним навстречу шёл юноша – светлые волосы, окровавленные одежды и меч в руке. Ян окинул их перепуганные лица равнодушным взглядом, в котором отразились огненные всполохи, и бросил что-то тёмное на снег. Когда Веселина подошла ближе, она с ужасом поняла – то было человеческое тело. Приглядевшись, Лина увидела знакомые черты: широкий нос, тонкие губы и шрам на щеке. Буслай лежал на снегу, бледный и неподвижный, – совершенно точно мёртвый.

Они были мало знакомы, и молва о нём ходила разная. Для многих жителей Берёзовки Буслай был странным малым, нелюдимым и неулыбчивым, чудаковатым даже. Но Лина помнила, что он часто угощал её яблоками, если вдруг случалась возможность, а ещё заводил долгие философские разговоры, когда они ненароком пересекались на капище, где он помогал жрецу с подготовкой к ритуалам. Сейчас, когда правда всплыла наружу, Веселине думалось, что он всё о ней знал. И потому, возможно, был к ней чуточку добрее, чем к остальным.

– Я вроде как отдал вам приказ – сидеть в деревне и не высовываться, – раздражённо произнёс Ян, и голос его зазвенел от напряжения.

– Вы можете наказать нас потом! – перепугано сказала Звана, окинув внимательным взглядом кровоточащую рану на его плече. – Вы ранены, командир?

– Я жив, всё остальное неважно, – он бросил тоскливый взгляд на горящий дом и землянку. – А вот Вадимира с нами больше нет.

Юные волхвы поражённо замолкли, неверие отразилось в их взглядах. Веселина не знала того, о ком они говорили, но сам факт чужой смерти заставил её сердце сжаться от страха. В глазах Вацлава сверкнули слёзы и гнев, такой же пылающий, как и его рыжие волосы. Он с отвращением посмотрел на тело мёртвого Буслая и презрительно выплюнул:

– Для него смерть – слишком лёгкое наказание. Почему они никак не могут смириться с новым миром? Живут своими грёзами о прошлом, словно это что-то изменит!

– Хватит уже, Вацлав, – равнодушно отозвался Ян и скривился от боли, пронзившей плечо. – Быть может, путь, которые они избрали для себя, такой же неправильный, как и тот, которому следуем мы с тобой. Боги сами рассудят, кто прав. Но на сегодня довольно мудрствовать, возвращаемся в деревню.

Веселина аккуратно приблизилась к нему, сама не понимая зачем – то ли поддержать хотела, то ли сказать что-то ласковое. Вот только все слова казались горькими, как полынь. Ян взглянул на неё устало и дёрнул уголками губ – будто бы в улыбке.