– Вы должны нас понять, приморцы не трусы и знают, что такое долг, но мы истощены другими войнами. Помимо всего прочего, в этом году не удался урожай, одна четвёртая населения города больна: заражёна инфекцией от нового вида мошек, которые появились после наводнения. Мы не в силах снабжать армию солдатами, у нас практически никого не осталось. Все, кого я могу предложить, – это я и ещё пара человек. Мы выживаем, поверьте.

Гонец понимающе склонил голову. На лице читалось замешательство. Реллийцы привыкли выполнять поставленные задачи, а он был именно таким – верным служителем Нарадвелл. В то же время он видел нищий народ Мокрой Земли. Со всех сторон, ютясь на разбухшей от влаги платформе, на него с обидой глядели босоногие оборванцы в старых рубахах. Сопливые дети жались к ногам немощных стариков и тощих женщин. И только единицы зрелых мужчин выбивались из унылой картины плодов гражданской войны.

– Я разделяю ваше недовольство. Мой народ сам с трудом сдерживает Северную границу. Реллийцы едва оправились от предыдущего нападения кочевников. Осты… о них вы и так знаете.

Толпа недовольно зашумела.

Се-Ми поразился выдержке реллийского гонца. На вид ему было не больше двадцати. В его возрасте Се-Ми громил столы и барные стойки по пьяни. Этот же без тени страха стоит перед сотнями озлобленных приморцев.

– Но мы не сдаёмся, – продолжал гонец, – мы сражаемся, надеясь на то, что нам наконец посчастливится одолеть некромантов… теперь уже навсегда. Северные маги отдали нам пять сотен чародеев, осты – три сотни мужчин и женщин, анкорцы – около пяти тысяч человек, и мы, гонцы, продолжаем разъезжать по империи, разнося печальную весть. Я понимаю вас, и, если приморцы откажут, едва ли найдётся тот, кто назовёт их предателями.

Реллиец замолчал, окинув взглядом фиолетовых глаз всех присутствующих на площади. Се-Ми заметил, как он с силой сжал письмо в кулаке. Гонец не боялся, но нервничал так же, как и они. Кто знает, может, его отец сейчас на границе отбивается от полчищ некромантов. Приморцы говорят о своих бедах, но никто из них не думает о том, что чувствует этот храбрый мальчишка.

– Я готов вступить в ряды армии империи, – громко произнёс Се-Ми.

Ему странно было слышать собственный голос. Как оказалось, его землякам тоже. Каждый из жителей Мокрой Земли, будь то ребёнок или старик, обернулись. Ха-Ма сильно сжала его ладонь, не сдержав всхлип. Она отрицательно покачала головой, но увидев во всем выражении Се-Ми непоколебимую уверенность, тихо заплакала. Лу-Им испуганно потянулся к шее плачущей матери.

Реллиец с благодарностью кивнул.

– Я не отпущу здоровяка одного в самое пекло! Я с ним. – Из толпы вышел невысокий мужчина в голубой рубахе.

Се-Ми узнал в нём своего старого сослуживца Ор-Ута.

– Так и быть, хотя бы сотню наковыряем, справимся. Я с вами! – Вышел ещё один.

– И я!

– Я!

– И мы с вами. – Вышли два брата-близнеца, оставляя позади плачущую мать.

– Не думайте, что обойдётесь без девушек. – Ак-Ру, дочь главы города, встала рядом с отцом.

Реллиец смотрел, как один за другим из толпы выходили и молодые и старые жители Мокрой Земли. Гордость за народ Нарадвелл проникла в самое сердце юноши. Особенно он был благодарен великану, первому отдавшего свою жизнь империи. Да, именно так: записываясь в армию, идущую против войска некромантов, рекрут отдавал свою жизнь.

Во времена первых королевств земли Нарадвелл покрывали буйные леса. Густые заросли пугали переселенцев, и те называли их «антир», что с анкорского переводилось, как «чужой». Королевства росли, превращаясь в империи, множилось население. Застраивались новые территории, и антиры начали вырубать. Тогда-то империи познали первые войны с недовольными племенами, расплодившимися за зелёной завесой, вдали от глаз полюбивших комфорт горожан. Но жили среди деревьев не только аборигены с луками, стрелами и острыми палками. Таился там народ, черпающий энергию из недр земли. Они же и открыли людям магию с её Источниками и чудесами.