– Посиди со мной, – повторил он, и как-то грустно и совсем не по-праздничному добавил: – Пожалуйста!

– С удовольствием! – ответила она, садясь рядом с ним на скамейку. Только тогда она ощутила, что и в самом деле устала. Еще бы, побегай час с бутылкой, то за кем-то, у кого вода кончилась, то от кого-то, у кого ее целое ведро.

– Вилка – это имя или прозвище? – спросил Витя, садясь рядом.

– И то, и другое! Вообще я Виолетта, но это как-то слишком длинно. Чаще всего я – Виола. Ну а для друзей – Вилка!

– Понятно.

Они помолчали несколько секунд. Обычно молчание для Виолы было чем-то странным – в ее присутствии парни редко молчали, наоборот, болтали без умолку, пытаясь произвести впечатление, но сейчас возникшая в разговоре пауза была какой-то естественной и логичной. Они просто сидели. Она – отдыхала. Он – любовался ей, щурясь от яркого солнца.

– Почему ты здесь сидишь? – спросила она, наконец. Не для того, чтобы прервать молчание, ей правда было интересно. Почему он сидит здесь, на скамейке под липой, в десятке метров от фонтана и всеобщего веселья, и не принимает участия в этом праздничном безумии?

– Просто любуюсь. Приятно видеть столько веселых, счастливых людей одновременно. Здорово, что наконец лето началось, да?

– Здорово! – отозвалась Виола. – Сейчас бы махнуть куда-нибудь отдыхать! На природу!

– На Алтай? – улыбнулся Витя.

– Да! Вот вернусь домой – предложу родителям взять отпуск и на следующую неделю – на Алтай, пока тепло! А то ерунда получается: в Турции – была, в Тае – была, на Кипре – была, а у нас тут под боком такая красота, а я там не бывала.

– И я не был. Странно, да? За тридевять земель летаем, а в соседнюю область съездить не можем. Хотя тут езды-то… Часов за шесть можно добраться, наверное.

– Ага.

Снова молчание, на сей раз – недолгое. А потом он, вдруг, предложил:

– А поехали?

– Куда? – не поняла Виола.

– На Алтай. У меня машина здесь, рядом стоит… Вот прямо сейчас. Сядем и поедем.

– Ты и я? – рассмеялась она.

– Ты и я.

Виола взглянула на своего собеседника. Впервые взглянула серьезно и с опаской. Не псих ли? Не маньяк? Таких предложений не делают девушке, которая знает о тебе только имя. Чисто внешне Витя казался нормальным. Ни похотливого взгляда, ни бегающих глаз. Да и вообще, в случае чего – вокруг много людей, да и друзья рядом. Никита с Колей выглядят не так серьезно, как этот Витя, но все-таки тоже ребята довольно крепкие, в обиду ее не дадут.

– В такие поездки с друзьями нужно ехать, а не со случайными знакомыми! – попыталась свести все в шутку Виола.

Но Витя не шутил.

– У меня нет друзей. Ни одного.

– С родителями.

– У меня и родных нет… Родители умерли, когда я был совсем маленьким, я их даже не помню. Сестра умерла… Вчера 9 дней было.

Виола опустила глаза.

– Прости… Я не знала.

Не знала, не могла догадаться. Видела грусть в глазах, но не знала ее природы. В свои 18 лет она еще не встречала людей, недавно потерявших близких. Не видела их тяжелого взгляда, не пыталась заглянуть им в душу.

– Ничего страшного.

– Я пойду, пожалуй…

Слова сорвались с ее губ раньше, чем она поняла, что не нужно было их произносить. Да, ей хотелось уйти от него, как от прокаженного, чтобы не заразиться этой грустью, чтобы не пустить ее себе в цердце. Только не в этот солнечный день… Но в то же время – в такой день, когда тебе так хорошо, разве можно оставить человека в таком настроении? Нужно, ведь, поделиться своим счастьем и своей радостью.

Нужно, но не хочется. Потому что шанс заразиться грустью куда больше, чем шанс успешно поделиться радостью.

Она встала. Понимала, что поступает не правильно, но она правда хотела уйти. Оставить этого странного молодого человека здесь, под сенью липы и не возвращаться к нему с полной бутылкой воды, как она собиралась сделать минуту назад.