– Лешка говорил мне, что здесь не один, – доверительно сообщил он тоже не совсем трезвым голосом. – Но я решил, что секретарш в его офисе много, чего не скажешь о возможности поиграть в бильярд с самой Алисой Островской. Тем более в бильярд на раздевание… Так что я его просто сманил в нашу компанию, как змий Еву. И правильно сделал. Иначе бы он наглотался дыма…

Видимо, для секретарши наглотаться дыма – одна из служебных обязанностей. И кому какое дело, что она металась в поисках босса по горящей комнате и сходила с ума от неизвестности. Подумаешь! Горчаков выпишет ей премию – и дело с концом.

Похоже, Катю тут держат за кого-то типа прислуги, а не подруги. В этом кругу принято хвастаться романом с дочерью министра, женой олигарха, на худой конец с певичкой или актрисой. Связь с собственной помощницей непрестижна, особенно если эта особа не имеет модельного прошлого.

Что ж, сама виновата! Знала ведь, что, вопреки распространенному мнению, женщину украшает не мужчина, а ум. Но любовь лишила Катю способности трезво мыслить. Опьянила сильнее текилы и даже щепотку соли и кружок лимона на закуску не предложила.

Вместо того чтобы делать карьеру и писать диссертацию, Катя вдруг решила, что нет занятия важнее, чем ждать ЕГО звонка. Если звонок раздавался вместе с предложением провести вечер вдвоем, то потом она вообще не думала, только чувствовала. Радость. Легкость. Желание. Его взгляд на своих ресницах. Его кожу на своей коже…

Если ОН не звонил, то все мысли вертелись вокруг того, почему не позвонил и когда позвонит. Тогда ей казалось, что этот роман делает прозу ее жизни поэзией. А теперь она поняла, что это даже не белый стих. Это подделка, которую она приняла за драгоценность по наивности. Потому что в первый раз в жизни влюбилась. Но больше она эту глупость не повторит…

Катя все глубже забивалась в свое одеяло и отступала к машине. Ее тошнило: не столько от угарного газа, сколько от угарного веселья этой троицы. Бильярд на раздевание!

Неизвестный Кате подвыпивший субъект все так же висел между Горчаковым и Островской и чем-то их смешил.

– Мне нужна скорая помощь! – обратилась Катя к медсестре.

– Отвезти вас в больницу?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Мне требуется экстренная эвакуация.

Нужно срочно отмыться от этой копоти: на лице и на душе. Задние двери бело-красного фургона закрылись, машина тронулась. Троица это даже не сразу заметила.

Катя забилась в уголок. Стала понемногу согреваться.

– Если вы отказываетесь от госпитализации, мы отвезем вас домой, – предложила медицинский работник.

– А у вас не будет неприятностей? Вы же скорая помощь, а не такси? – Катя честно призналась, что живет в не таком уж ближнем Подмосковье.

– Ну, вы единственная пострадавшая на этом пожаре. И вас надо вывезти с места ЧП, что мы и делаем…

Судя по всему, медсестра ей больше не завидовала. Скорее соболезновала кончине иллюзий.

– Вы нормально себя чувствуете? Может быть, все-таки в больницу на обследование?

– Нет, спасибо. Все в порядке, – соврала Катя.

Чувствовала она себя прескверно. Но в больницах не ставят капельницы от несчастной любви.

Ключи! Неожиданно она поняла, что так и не отдала Алексею ключи от его машины, самоотверженно вынесенные ею из огня. Брелок так и лежал в «скорой» рядом с ее сумкой. Ну и ладно! Этот парень не беспокоился о ней. Она могла не беспокоиться о его ключах. Ничего страшного. Найдет запасные или потратится на услуги эвакуатора.

Катя открыла свою сумочку, чтобы положить туда брелок, и похолодела. Внутри было нечто, чего быть не должно. Чего Катя туда точно не клала. Тогда как это там оказалось?