О Марии Львовне Толстой в семье рассказывалось немало интересных и поучительных историй. Но ярче всего образ этой выдающейся личности вырисовывается из её собственных дневников, которые она вела с раннего подросткового возраста до самой смерти в 1918 году.

Я долго разыскивал эти дневники, но к началу 2000-х годов, окончательно потеряв надежду их обнаружить, решил, что они пропали навсегда. Однако после знакомства со своей кузиной Марией Николаевной Громовой, бабушка которой была двоюродной сестрой моей матери, понял, что ошибался. Оказалось, что Мария Громова находилась в тесном контакте с казанским музеем Баратынских, где размещался целый отдел, посвящённый Казем-Бекам. Проведя грандиозную поисковую работу, эта теперь уже самая любимая моя кузина за несколько лет раздобыла более тысячи (!) машинописных страниц дневников Марии Львовны. В результате эти дневники оказались опубликованными в 2016 году в издательстве московского Сретенского монастыря.

Читая этот бесценный документ, я неизменно ощущаю удивительное совпадение наших с ней мировоззренческих позиций как в отношении русского монархизма и неприятия либеральных идей, так и в понимании роли православия. Кроме того, я обнаружил у нас немало общего и в осмыслении педагогических подходов к воспитанию детей. Кстати, эти подходы высоко ценились вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной, которая назначила Марию Львовну начальницей санкт-петербургского Елизаветинского института благородных девиц и находилась с ней в самом тесном сотрудничестве.

Редакторы, готовившие к изданию дневники Марии Львовны, попросили меня для аннотации к выходящей книге кратко сформулировать основные черты этой незаурядной личности. Тогда я написал, что её образ «поражает глубиной православного мировосприятия, тонкостью патриотического чувства, высотой аристократического духа и яркостью литературного дарования». После этого я ознакомился ещё со многими новыми материалами, связанными с жизнью и деятельностью моей прабабушки. Все они дополнительно убедили меня в справедливости такой характеристики.

Мой дядя Александр Львович Казем-Бек с дочерью Диди (Надеждой) и сыном Исандиком (Александром). Франция, Везине, 1932 год.

В петербургском доме Марии Львовны и Александра Александровича, в котором воспитывались (в милосердии, но строгости) двое детей – дочь Прасковья и сын Лев, царила добрая атмосфера взаимной любви и заботливого попечения друг о друге. Сюда приходили сановные люди из высшего света, но оба супруга отличались крайней разборчивостью и не приглашали тех, кто был им чужд по духу и умонастроению. Помимо аристократической родни, их посещали отец Иоанн Кронштадтский, митрополит Антоний (Вадковский), К. П. Победоносцев, генерал А. А. Горяйнов – человек из ближайшего окружения императрицы Марии Фёдоровны, то есть люди, по-настоящему преданные Государю и Церкви.

На лето семья уезжала в толстовское имение Новоспасское на берегу Камы в Казанской губернии. Здесь Мария Львовна любила устраивать торжественные обеды, на которые приглашался аристократический люд из Петербурга. В связи с этим не могу удержаться, чтобы не рассказать уморительную историю, которую слышал когда-то из уст моей матери.

Как-то раз в Новоспасское на субботу и воскресенье съехалось особенно много петербургских великосветских гостей. В воскресенье утром все отправились на службу в новоспасский храм. Служил местный сельский батюшка – добропорядочный, богобоязненный, усердный, но вовсе не эрудит, а скорее, даже откровенно малообразованный. И поэтому, чинно совершая богослужения, он всегда старался обходиться без проповеди.