– А этот театр, – продолжила незнакомка, указывая пальцем на здание в традиционной для русской архитектуры эклектике – открылся только в 1912 году. До него оперу целых сорок лет ставили в кинотеатре «Колизее». Раньше правда это был главный городской театр, где в основном играли сомнительные комедии и водевили. Но оно и не удивительно – большинство актеров на сцене были из крепостных.

– Понятно, – выражая на лице незаинтересованность, ответила и кивнула Женя.

– Вам нравится театр?

– Лично я особой любви к зданиям не питаю.

– Вы меня неправильно поняли. Я спрашивала о спектаклях.

– Я на них не хожу.

– Почему, если не секрет?

– Ну, я в пьесах ничего не смыслю.

– Чтобы научиться понимать – не нужно быть гением или профессиональным театралом. Обычному человеку достаточно усвоить, что такое «идея», а смысл уже сам подтянется.

– Можете мне не объяснять, что такое «идея». Я в курсе.

– Тем проще, – ответила девушка и пожала плечами. – Знаете, это как у Достоевского – есть христиане и идеологи. Первым проще, потому что они всё через Библию прогоняют. Даже в жестких триллерах и фильмах ужасов могут библейский смысл найти. А вторые мучаются – под себя все притягивают.

– А большинство – ни те ни другие.

– А вы бы сами к кому себя отнесли? Христианам?

«Начинается», – подумала Женя, прежде чем ответь. В вопросах веры ей было ни жарко ни холодно. Она старалась не отрицать существование Бога, но и думать о Нем тоже особо не пыталась. Главное – считала она – сохранять золотую середину. А «прилипалам» говорить, что верующая, чтобы те сразу отставали. – Да. Я регулярно посещаю церковь.

– Значит, когда вы смотрите фильм или читаете книгу, то все равно оцениваете все через свое мировоззрение?

– Получается, что так.

– Аналогично и с театром. Вам не обязательно знать, какой глубокий смысл вкладывал автор или режиссер. Главное, чтобы происходящее на сцене вас касалось. Или подтверждало какие-то ваши мысли.

– Даже если я понимаю суть, мне все равно не с кем туда ходить. Так что не вижу смысла это обсуждать.

– У вас нет друзей, которые бы пожертвовали вечер ради вас?

– Простите, а с какой целью вы так интересуетесь?

– Я хочу пригласить вас на пьесу.

Женя с удивлением посмотрела на девушку. Ей еще не доводилось получать такие предложения от представительниц женского пола.

– Знаете, мне это не интересно.

– Почему?

– Я же уже говорила, что если бы понимала, что и как там делается, то может быть и пошла.

– Это можно легко устроить.

Девушка достала телефон и стала быстро листать длинный список контактов.

– Меня зовут Лиля. А вас как?

– Ну, Евгения.

– Приятно познакомиться.

Лиля поднесла телефон к уху.

– У вас есть планы на вечер?

– Я собираюсь поехать домой дописывать главу магистерской.

– Научный руководитель ждет?

– Да.

– Какой крайний срок?

– Сегодня до восьми.

– Сейчас только два. Еще успеете.

– Куда вы звоните?

– Секунду, – подняв указательный палец, сказала девушка. – Алло, Сонь, вы еще там? Я сейчас приду с гостьей. Не разбегайтесь… Ага, хорошо. Давай.

– Подождите, я же еще не дала свое согласие. Мне не понятно, что вы собираетесь сделать.

– Хочу показать вам мастерскую «Э.С.Т.».

Женя насторожилась. Произнесенное девушкой название показалось ей незнакомым и слишком странным. Подключив знание латыни, она пришла к выводу, что est – это форма третьего лица единственного числа латинского глагола «быть», что можно перевести, как «Он есть» (или другими словами – «Бог есть»). «Мастерская» же – это отсылка к масонским ложам, которые нередко уходили в разные псевдорелигиозные крайности.

– Давайте как-нибудь в другой раз. Я правда спешу.