– Ой, – засуетилась блондиночка, вытаскивая из лифчика несколько сложенных купюр. – Женя, я что-то запуталась. Сколько надо?

– Пять косарей, – с садизмом озвучила я сумму и, смотря в визор, добавила. – Кошелек поменяй. Не люблю, когда от денег пахнет кошелками.

– Так, здесь у меня две. И вот еще три, – прощебетала блондиночка, протягивая деньги с такой наивной улыбкой, будто прозвучавшую в ее адрес «кошелку» она, если и услышала, то посчитала чуть ли не лучшим комплиментом.

– Ну пошли.

С визгом покрышек с линии старта сорвалась очередная пара машин и понеслась в сторону двух бочек, обозначающих финиш. Квотер – достаточно простой заезд, но он может рассказать о гонщике очень много. Как трогается с места, как переключает передачи и, самое главное, что скрывается под капотом у его машины. Делать выводы, ориентируясь на внешний вид, все равно, что гадать на кофейной гуще. Тот же Рустам – живой пример. ГТР чуть ли не полностью обклеен наклейками, а ездить не умеет от слова совсем. И большинство новичков, приехавших сегодня, плюс-минус такие же. Видно, что во внешний вид машины вбухано немеряно денег, но толку от этого никакого. Максимум, попонтоваться перед девочками, которые ни черта не шарят, и на каждую наклейку или спойлер смотрят с восторгом. Мельком посмотрев в сторону очередной пары, подъезжающей к линии, я уже в который раз перескакиваю взглядом на Скайлайн и морщусь, увидев, что к нему подходит Рустам и о чем-то договаривается с блондинкой. Там, где меня коробило от одного только вида Скайлайна, у других к нему проснулся нездоровый ажиотаж. И фантик гоняет чуть ли не каждые пять минут. И что самое обидное – неплохо так гоняет, но я все никак не могу понять, что он из себя представляет. То лажает на старте и к финишу приходит с минимальным преимуществом, то сразу уходит на два корпуса вперед и потом только увеличивает отрыв. Словно за рулем сидит профи, который решил поиграть на публику в новичка. Или новичок, которому тупо везет. При чем очень сильно везет, а я в такое не верю.

– Лера, я хочу сделать ставку.

– Сколько, Рустам?

– Пять.

Мне было бы фиолетово, поставь он тысячу, как всегда. И слова бы не сказала поперек, но пять?

– Рустам, подумай.

– Лера, у меня ГТР, а у него что? Шушлайка.

Господи, сколько веры в то, что все решает машина, а не водитель.

– Рустам, ты видел, как он гоняет?

– И что?

– А то, что я бы на твоём месте не разбрасывалась деньгами и присмотрелась получше. Выбери кого-нибудь другого.

– Это мои деньги, и я сам решаю с кем гонять.

«Во-первых, это деньги отца, а не твои, – мысленно поправляю его, но не произношу вслух. – А во-вторых… Да черт с тобой! Может после этого головой думать начнёшь.»

Я сама иду к Скайлайну, чтобы забрать деньги, и чем ближе подхожу, тем сильнее становится ощущение того, что фантик откровенно развлекается. Он приопускает стекло и высовывает в образовавшуюся щёлочку пальцы, с зажатой между ними колбаской из купюр, а потом медленно катится к линии старта и греет резину так тщательно, что не остаётся никаких сомнений – фантик только хочет казаться простачком, которого любой может обуть. Ещё и ГТР Рустама встаёт рядом и в тупую орет выхлопом. Будто от этого сцепление с асфальтом станет лучше.

– Сто к одному, что Скай его порвет, – раздается смешок из толпы.

И я согласна с этим заявлением на сто процентов. Хотя очень хочется ошибиться.

– Бакс, я сама.

Это бредово. Сама понимаю, что от того, кто даст отмашку, ничего толком не изменится, но все же встаю перед машинами и расставляю руки. Слева от меня ГТР Рустама, и он думает, как мне кажется, что у Скайлайна нет вариантов. Справа – Скайлайн. И за его рулём фантик, мысли которого спрятались за тонированным визором шлема, но я всем телом чувствую, что он сейчас превратился в сжатую до предела пружину, которая только ждет, когда сможет вырваться на свободу.