– Эта девочка – моя гостья, – процедил он и затем добавил что-то на языке гор, явно не предназначавшееся для моих ушей на языке.

От одного только тона Аслана у меня кровь застыла в жилах, а два его подчинённых чуть-ли не на колени упали, принося мне свои самые искренние извинения. Ага. Верилось в эту искренность не очень, но когда машине Аслана подъехала к посту у ворот, он остановил водителя прикосновением руки и опустил стекло:

– Серго, объясни всем, чтобы к девочке в этом доме относились, как к моей дочери. Если она приедет в слезах, я лично спрошу за каждую упавшую слезинку.

– Все сделаю, Босс.

И моя челюсть едва не упала на колени. Из того, что я знала про Аслана, можно было с уверенностью сказать – свое слово он держал и не бросался ими на ветер. Если сказал, что спросит, то спросит так, что отвечающему мало не покажется. А мне с какого-то перепуга свалилось его покровительство. Никаких заслуг у меня перед ним не было, даже наоборот. На косяк с тачкой Рустама закрыл глаза и считай, что повезло. «Гостья», хоть и удивила, но прозвучала как команда «Фу!» облизывающимся собакам. А тут, хлобысь, и уже «моя дочь». Это ж где я так ему угодила? Вот только объяснять свою внезапно проснувшуюся щедрость Аслан не собирался, оставляя мне самой строить догадки.

– Здравствуй, дорогой! Как сам? Как жена? Дети как? Старший, слышал, по отцовским стопам пошел?

Я деликатно свинтила подальше от Аслана и вышедшего его встречать мужчины. И пока они обменивались любезностями и обсуждали последние новости крутила головой, словно пришибленная пыльным мешком – частная клиника, куда меня привезли, уже с порога отпугивала простых смертных высотой планочки в плане материального благосостояния. А внутри это ощущение только усилилось. Если в поликлинике, где я перед тем как попасть в кабинет к врачу должна была отвоевать талончик у бабулек, а потом отстоять некислую очередь, то здесь… Мама родная… «Добрый день», «Вас ожидают», «Проходите, пожалуйста». И чистота такая, что стыдно за свои ботинки, а бахилы не продаются.

– Валерия, – мягко взяв меня за плечи, произнёс Аслан. – Познакомься, это мой хороший друг Дато.

– Здравствуйте, – кивнула я мужчине в хирургическом костюме.

– Расскажи ему все, а я подожду. Не бойся, Дато тебя не обидит.

– Пойдемте? – тепло улыбнулся мне доктор и повел за собой.

– Получите, распишитесь.

Очередная, последняя на сегодня, коробка покидает «Caddy» и я могу официально забить болт на все. Развернуться на пятачке за боксами, намыть и запарковать служебную машину – мне нравится, когда она чистая и блестит, – а затем с пакетом, в котором лежит приготовленный мамой перекус-обед лететь к трассе. На ней сегодня Ян, Лехин пилот, царь и божество, тестит новый конфиг перед сезоном. Я успеваю устроиться на сложенных стопкой покрышках до того, как машина в очередной раз выезжает из паддока после заправки и смены резины и сделает прогревочный круг. Ян педантичен до безумия и на все выкаты бронирует трассу с самого утра и до глубокого вечера. С утра вкатывается в трассу и ищет новые мелочи на отладку, а потом дубасит дальше по трассе в гордом одиночестве. За что остальные пилоты, оставшиеся на сутки в паддоке, за спиной называют его самопровозглашенным и самовлюбленным царьком. Что вообще не так. Просто у мужика бзик. Он может и часто практикует одну фишечку – пролетает на сумасшедшей скорости несколько кругов, а потом, в конце прямой, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и с буксом начинает ураганить уже в обратном направлении. Чем чреваты такие манипуляции, окажись Ян на треке не один, легко догадаться. Но как бы не подкалывали Яна конкуренты по пилотному мастерству, все они потихонечку, как и я, подходят к отбойникам и внимательно наблюдают за всем, что вытворяет на своей машине Царь. Леха не без гордости говорил, что Ян здесь лучший, и его манеру вождения уже давно растаскивают и пытаются копировать, но на то царя и называют Царем, чтобы он всегда был чуточку круче и придумал что-то новое.