Мне нравились звёзды на ещё совсем светлом небе. Они были весёлыми, чистыми и молодыми. Как и я. Я любовалась ими. И мне было чисто и весело вместе с ними. И я начала рассказывать им, что готова ради поэзии на любые баталии. Непременно баталии и…

«Если ранят меня в справедливых тяжёлых боях, забинтуйте мне голову полевою дорогой…» Дальше я не могла читать замечательные стихи, слёзы душили от мысли, что меня могут ранить. Но в справедливых боях. Всё замирало внутри. Главное – в справедливых, тяжёлых… поэтических, естественно.

А в изголовье будут стоять товарищи по поэзии и ОН. А я, бледная, не буду стонать. Это была честная борьба. Всякое бывает. Вернее, я приняла основной удар на себя. Я глубоко верила, что в поэзии всё только справедливо, благородно и честно. Но это впереди, до этого ещё надо добраться. А пока я стуком сердца подгоняла колёса экспресса.

(Правда, это был не экспресс. Они на нашей станции не останавливались. Почтовый – товарный. И купе в общем вагоне. Просто в нём никого не было.) Тем более надо было помогать колёсам. И они стучали всё громче, особенно тогда, когда состав отходил от очередного полустанка.

Мне так хотелось поговорить с кем-то…

– В звёздных мирах наши души летают – это я о нас, о поэтах, – сказала я звёздочкам.

– Молодец! Иди к нам! – ответили звёзды переливающимся светом.

Или мне показалось. Я опустила окно. Нет, не показалось, они приглашали меня к себе.

– А как же «Сады поэзии святой»? Этот рай для поэтов?

– Ну, подружка! Тут выбирай: или рай, или к нам взлетай.

Я растерялась:

– А можно я сначала к нему?

– А к нам когда?

– Не знаю.

Звёзды рассмеялись лучиками. Все. И я с ними.

– Какие же вы, земные женщины! Непременно сначала к нему!

– Я ещё не женщина. Я не знаю, как быть женщиной.

– Быть женщиной прекрасно. Станешь – расскажешь.

– Обязательно. Но как?

– Стихами. Лучше поэзией. Только не нуди и не страдай. Не раздирай в кровь женское. Поэтки горазды на это. Даже неплохие. Хлебом не корми, дай повыть, страдая. Поэтому их мало среди поэзии. Поэзия – мужское дело.

– А тогда почему поэзия – ОНА?

Даже звёзды не могли ответить, почему поэзия – ОНА, если это мужское занятие!

– Может, потому, что мы тонко чувствуем. Ощущаем более эмоционально.

– Как знать. Вот если б вам поменьше страдать… Страдания – не поэзия.

– И о чём тогда писать?

– О том, что люди не замечают, плохо чувствуют. О тонких мирах. И так, чтобы и читающий чувствовал то же самое. О мимолетностях. «Звезда с звездою говорит». Только поэты понимают язык звёзд.

Я начала волноваться и говорить всё громче. Прибежала проводница:

– Девушка, у вас всё в порядке?

– Да.

– А… а… а! Я думала, пристаёт кто. Всякое бывает в наших поездах.

– Всё хорошо. Это я с подружками разговаривала, со звёздами.

– Ну да… да, но… Я-то подумала… Спокойной ночи. И окно не забудьте закрыть, когда разговаривать закончите.

Подружки залились в вышине ярким смехом. А проводница скорее-скорее в своё купе и закрылась на ключ. Даже чаю не предложила.

– Ты мысленно говори с нами. А то не добраться тебе до Садов. В другие попадёшь. Оденут в халат «от кутюр» с длинными рукавами, которые на спине завяжут.

– А что я такого делаю?

– То, что у тебя того не того. Так проводница подумала. И справедливо. Вот сама посуди: нормальные люди могут говорить со звёздами?!

– Я нормальный поэт. Мы умеем говорить со звёздами. Фантазировать. И в чём я виновата?

– В том, что говоришь с тем, с кем говорить невозможно. Говорящих нас нет.

– А для меня есть. И ваши души чистые, светлые, как поэзия, как поэты.

И правда, какое чистое, прекрасное сияние! А исходит от ада внутри звёзд. От неба, лугов, трав и цветов неслась душа туда, где шум и суета. Но и туда, где поэзия была. На Олимп.