– Все, – отрезал Олег. – Вплоть до расстрела.

– Ну и сколько же раз вас расстреливали?

– Машина у тебя хорошая, – сказал Мазепа. – Жаль, что населению не продается. А то бы собрал друзей, повез! Всю страну облазить можно.

– Страну поглядеть не проблема. Мы на двух «Жигулях» с другом до Черного моря доезжали. Две семьи. И штурман нам не понадобился.

Олег пропустил слова водителя мимо ушей, фантазия его сделала новый крутой изгиб:

– Нет, я бы хотел личный самолет. Двухместный. Жаль, не выпускает промышленность. И гордо крутанул головой. Водитель оказался не менее заядлым спорщиком:

– Самим можно сделать. На дельтаплане доводилось летать? Секция у нас. Мотор к дельтаплану прилаживаем, и вперед.

Жил Мазепа в комнате еще меньшей, чем Петропалыч, и спасение его было в одиночестве. Ну, медовый месяц провести, – куда ни шло, а с появлением малыша теснота этой квартиры стала бы очевидной. Он и назывался «Дом для молодоженов». Олег включил японский магнитофон, который мне нестерпимо захотелось потрогать, открыл бар с самыми разнообразными бутылками:

– Выбирайте. А закуска будет моментальной. Паштет из гусиной печенки, тресковая печень, икра, крабы. Вскрывайте банки, я за хлебом схожу. К соседке. Валентина, хозяйничайте тут. У женщин лучше получается.

Олег ушел, я принялся крутить его магнитофон, Володя открывать и закрывать дверцы полированной стенки, Валентина оглаживала ковры, Лишь Петропалыч безучастно восседал в мягком кресле с колесиками.

– Согласитесь, эта квартира напоминает склад вещей, хотя и дорогих, – растерянно произнесла Валентина.

– Ну конечно. Без женской руки живет, – согласился Петропалыч. – Странно, что такой видный мужик холостякует.

– Ничего странного, – возразил Володя. – Струя такая пошла: не жениться. Человек развелся, драму пережил. Разочаровался в прекрасной половине. Что не так?

– Струя, говоришь? Мутная это струя. Я тоже долго не женился. Ну и что? Думал, на ноги стану, обзаведусь… А тут чего только нет – на всю катушку. После войны казалось, счастье, вот оно, привалило, куда уж дальше лезть, не понимал я этих, которые локтями других оттирали. Два раза подряд нельзя насытиться. Время в войну не так шло. От боя до боя вечность, а в мирное время – замелькали годочки, глазом не успеваешь моргнуть – пятилетка. Казалось, счета годам нет, а старость уж.

Вернулся Олег с булкой хлеба, суетился, угощал, травил анекдоты, смеялся, вел себя легко. Или он попросту был влюблен в чужую жену? Скоро он заболтал Володю, доведя до икоты, Петропалыч задремал в кресле, мне же Олег выдал несколько кассет и стереонаушники, а отвоеванную мирным путем Валентину принялся развлекать разговорами, она беззаботно смеялась, отчего у меня внутри холодело. Я снимал эти стереонаушники, чтобы понять, о чем они, тотчас пылали уши. Может, нужно было разбудить Петропалыча и заострить, так сказать, внимание? Правда, есть риск оказаться в глупом положении. И немалый. Я это понял, когда Олег осторожно снял с меня наушники и перенес меня на тахту. Володя уже покрапывал на ней. Проснулись в шестом часу. Олег был уже одетый и побритый.

– Что же вы так? Надо было нас выпроводить, – ворчал Петропалыч. – Не хорошо. Устроили ночлежку. Выпроводил бы и все. Сегодня же рабочий день.

– Прекрасно успеете. Позавтракаете, и помчимся. Прямо на службу. Мне, кстати, тоже в город. Не волнуйтесь, сосед подбросит с ветерком. – Помолчал и в ответ на недоуменный взгляд Петропалыча добавил: – Она уже уехала.

Петропалыч что-то пробурчал, но сдержался и даже просветлел:

– Я вот мужиков спрашивал вчера, а сейчас тебя хочу спросить, не женишься отчего?