– Конечно! – улыбнулся Рокотов. – Того первым и назначим дежурить, кто чаще всего приходит любоваться нашей подопечной…

Пришло наконец то время, когда соки жизни стали нарастать в моём организме, я это чувствовала ежедневно и тихо радовалась своему будущему оживлению. Мой возлюбленный постоянно появлялся с утра и в середине рабочего дня, он всё время интересовался у окружавших меня врачей, что меняется, и когда я смогу очнуться от многовекового сна. Новые люди, занявшиеся моим здоровьем, были более грамотными специалистами и под их надзором я стала постепенно приходить в себя. И всё время скучала без Мирослава. У него было достаточно работы в Пантеоне, и он не всегда мог находиться около меня. Хотя мне казалось, что он завёл другую женщину, моложе меня на полтора миллиарда лет и развлекается с ней, забыв о своей Джоконде. Хотя это имя ему ещё неизвестно, он по-прежнему зовёт меня Моной Лизой, а его руководитель группы прямо смеётся над ним, понимая, что его любовь к престарелой инопланетянке нереальна, она просто смешна! Рокотов всего лишь землянин, он не понимает, что возраст мой остановился в момент страшной катастрофы в кратере Луны. Тогда разрушающий всё удар метеорита прекратил существование корабля, а восстанавливающая жизнь экипажа система сразу включилась в работу с теми, кто теоретически остался способен к восстановлению. Тео – мой родной брат, также находившийся в кабине управления в тот страшный день, – не смог вынести аварии, что привело его к постепенной гибели. Лишь мне повезло, вещества, которые ко мне были автоматически применены медицинской системой, смогли сохранить тело и мозг на очень долгие годы.

Для меня пришло время испытать методы связи с соотечественниками с ближайших планетных систем. Используя силу мысли, мне удалось войти в систему мировой космической связи Земли, а уже через неё подать сигналы бедствия на разбросанные нашей цивилизацией по ближайшей Вселенной маяки. Теперь оставалось только ждать ответа и выбрать наилучший вариант. Тело уже начинало повиноваться мне, понемногу мне удавалось передвигаться по просторной палате, я имела возможность говорить с персоналом Пантеона на любом земном языке и подолгу ждала своего Мирослава, чтобы начать контакт с ним на тему о нашем отлёте с этой Голубой планеты в безопасное место. Но его отсутствие в течение последнего месяца начинало меня беспокоить. Я не знала, что могло случиться, почему он перестал появляться в Пантеоне. Не верила, что он потерял в меня веру или действительно разлюбил меня. У меня ещё не было своего мужчины, девушки на нашей планете находили себе пару только с двадцати земных лет, а до этого возраста изучали все привлекшие их специальности и старались полностью овладеть ими. Самыми важными профессиями у нас считались те, что были связаны с космоплаванием. Мы идеально изучали устройство звездолётов и планетолётов, могли войти в состав любого космического судна, причём заняв любое соответствующее нашим познаниям место.

У Мирослава Пегова появились проблемы. Никогда в своей жизни не болевший парень очутился в инфекционном изоляторе. Врачи обнаружили у него вирус, не зарегистрированный на Земле. С высокой температурой он лежал в больничной палате и злился из-за невозможности увидеть свою ненаглядную Мону Лизу, которая начала вставать и ходить по Пантеону. Никто не мог передать от Мирослава весточку инопланетянке, изолятор всегда оставался изолятором…

– Вирус, сынок, ты подхватил по месту своей работы, – объяснил Умар Дасаев – пожилой врач изолятора, навестивший Пегова. – В Пантеон Рокотову мы сразу сообщили и отправили туда нашего специалиста поискать свалившего тебя врага. А то и другие тоже могут его подхватить… Ты ведь провалялся здесь без сознания две недели, чуть богу душу не отдал! Но теперь дело пошло на поправку, мы нашли, как с этой дрянью бороться. Температурка постепенно падает, вскоре придёт в норму.