Обладавший военным опытом Веннен, возмужав, одумался и отошел от воспевания кровопролития. Зрелый гений подобного и впрямь не приемлет, но Веннен был поэтом, а я тяготею к прозе и трагедии. И если мне приходится платить за мое им служение годами менторства, я должен извлечь из этого хоть какую-то пользу. Да, мне будет неприятно наблюдать торжество наследника Дораков, но я запомню, а затем и запишу все в мельчайших подробностях.

Согласно Лахузе, первый бой герой проигрывает, а в последнем побеждает, пусть даже и ценой жизни. Этьен отнюдь не герой, но сегодня он станет его подобием, эдакой портновской куклой, на которую я буду примерять создаваемое «платье». После вчерашнего происшествия развязка предопределена, унар Анри займет вожделенное первое место, но и я соберу свой урожай. Иного утешения в нашем королевстве подлости и невежества не найти.

В фехтовальном зале я появился одним из последних. Помимо унаров и фехтовальщиков здесь собрались все менторы за исключением равнодушного ко всему, кроме звезд, Кваретти. Зато подобное событие никак не могло обойтись без аспида, и оно не обошлось. У дальней стены жались слуги, возле окна вовсю размахивали руками художник с берейтором, а в нише возле двери расположился захвативший самую удобную скамью врач. Я подумал было присоединиться к нему: обычно общество Робсона меня более или менее устраивает, но сегодня требовался кто-то более сведущий. И таковой незамедлительно нашелся в лице Арамоны, так что пьяные откровения я слушал не зря. Пучеглазый ментор с явным пренебрежением наблюдал за жестикулирующей парочкой. Кажется, он почувствовал мой взгляд, потому что сразу же подошел. Дальнейшее я буду описывать так, словно бы все происходит прямо сейчас, и по возможности подробно. Я не собираюсь ограничиваться одной драмой и могу не опасаться, что работа окажется лишней.

Просить Арамону о помощи не потребовалось, ибо он вместо приветствия предложил свои услуги: хотите, мол, разобраться, раньше ведь не видели? Я неопределенно пожал плечами, и фехтовальщик ожидаемо воспринял этот жест как приглашение к разговору, после чего с видом многоопытного знатока пустился в объяснения.

– Схватки идут на время, – толстяк со значительным видом кивнул в сторону чудовищных песочных часов с гербом Олларов, – дается десять минут. Кто, ха, нанес больше ударов, тот и победил.

Слабоумным я не являюсь, и подобные вещи мне объяснять не нужно. Я сразу же перевел разговор на сегодняшний поединок, выказав подозрение, что он является решающим. Ответ полностью подтвердил мои вчерашние выводы.

– Ха, – развеселился мой собеседник, – по правилам да, решающий, но, хе-хе, все решили вчера. С помощью, хе-хе, нарианского листа. Унар Этьен унару Анри и в подметки не годится, это я вам точно говорю как их ментор. Тут как бы «ранней смерти» не случилось.

– Простите? – на этот раз я в самом деле не понял. – Смерти? Вы о чем?

– Сейчас объясню. – Казалось, самодовольство сделало и так огромного Арамону еще больше. – Видите ли… Мы, конечно, прилагаем, хе-хе, усилия, чтобы умения унаров в обращении с оружием выравнивались, но бывает, за уши и то не дотянешь, уж больно разница велика! Бои получаются ну совершенно неравными. И смотреть нет смысла, и, хе-хе, сострадание к… гм… слабакам проявлять надобно. В общем, если один обгонит другого на десять ударов, поединок заканчивают, не глядя на часы. Вот это и называется «ранняя смерть». Поняли?

Не понять было сложно, но для меня «ранняя смерть» и впрямь явилась новостью, так что свою благодарность толстяк заслужил.