Целую, Ловдий
<23.03.1932>
Дорогая Женя,
я в Москве, работаю на заводе. Адрес для писем – Москва 40, Почтовый ящик 31, тов. Селезневу для инж. В.П.Покровского.
Свидания можно иметь три раза в месяц ближайшим родственникам. Очередной день 30-го марта от 1 – 3 дня. Адрес для свиданий – Ленинградское шоссе, остановка трамвая у Петровского парка, завод N 39.
Я здоров, жить удобно в общежитии. Пишите мне почаще про себя. Пожалуйста, начни посылать мне книги. Прежде всего гидравлику Самуса, водопроводы Бринкгауза, расчет <нрзб> струй Лобачева и спринклерные сооружения Лужицкого.
Про следующие напишу.
Пока всего хорошего, целуй наших.
Целую, Ловдий
<2.05.1932>
Дорогая Женя, получил твою телеграмму. Я вполне здоров, а вот как Ты? Дела мои по-прежнему. Наступает лето и делается тяжеловато в русских сапогах. Когда я уезжал из лагеря, то знал, что от брата идет посылка, оставил доверенность Матвееву и Кучуку. Напиши об этом Козыреву, м.б. он вышлет ботинки, которые были мне посланы. Новых мне не покупай, пока не будешь иметь 2 пары для себя. Вот, если достанете мне ковбойку, будет хорошо. Будь здорова и толстей. Целуй наших, почему мне никто не пишет?
Ловдий
Москва
<18.05.1932>
Дорогая Женя, как поживаешь?
Я живу по-прежнему. Спасибо за присланное белье. У меня были Корнилий <брат В. П. Покровского>, а потом Анна <Радлова>. Когда будут возвращаться обратно, приблизительно в середине июня, хотели опять зайти.
Что ты думаешь про лето? Меня беспокоит твоя невозможная комната. Нельзя ли переменить? Это дело важное. И вообще пора Типик начинать тебе заботиться о себе и толстеть. Напиши мне про свои делишки.
Целую. Ловдий
Фраза «Меня беспокоит твоя невозможная комната» относится к комнате, в которой я родился в 1937 г. и жил до 1942 г. Моим отцом был не В.П., т.к. к этому времени Е.А и В.П. разошлись. Комната узкий пенал – в большой коммунальной квартире на последнем этаже дома на углу улицы Герцена (Большой Морской) и Кирпичного пер. Комната располагалась в конце коридора перед большой (как мне тогда казалось) кухней, всегда наполненной шумом примусов и чадом от керосинок. Жильцов я не помню совсем, но знаю, что играл в коридоре с детьми (латышами), которых вместе с родителями выслали перед войной.
<23.05.1932>
Дорогая Женя, почему Ты мне не пишешь? Меня беспокоят две вещи. Во-первых, то, что Ты живешь в темной комнате, во-вторых, то что Ты испортила себе отпуск. Напиши мне, не удастся ли как-нибудь исправить эти дела, а затем не начала ли Ты толстеть. Пора Типик исправляться. Может быть есть надежда на санаторию или хоть дополнительный отпуск. Целую, Ловдий. Я здоров.
<17.06.1932>
Дорогая Женя, я очень рад, что деньги дошли вовремя и Ты останешься в деревне на 20 дней лишних. Обо мне не беспокойся, я живу на всем готовом и мне денег не надо. Кроме того, Сережа, когда был у меня, еще мне оставил. И все мои деньги так и лежат в кармане. В Михайловское, я думаю, лучше не собирайся. Только устанешь и исхудаешь. Лучше живи спокойно на месте. По-видимому Ты в хорошем спокойном настроении. Если к этому прибавить фунтов 10 – 12 весу, все будет в порядке. Я по-прежнему здоров. <нрбч>
Целую. Ловдий
<23.06.1932>
П о ч т о в ы йп е р е в о д н а 65 руб
Дорогой Типик, посылаю Тебе 65 руб. на землянику с молоком или на лишнюю неделю в деревне. Напиши мне, сколько времени собираешься отдыхать. Не злоупотребляй солнцем.
Я вполне здоров и чувствую себя хорошо.
Целую, Ловдий
<24.06.1932>
О т к р ы т к а
Дорогая Женя, как поживаешь? Бывает ли жаркая погода? В Москве было очень жарко, последние два дня прохладнее. Интересно, как Ты выбрала эту местность для отпуска. Наверно кто-нибудь посоветовал. Хорошо будет, если Тебе удастся побывать в Михайловском. Там ведь устроен заповедник и музей. Напиши мне, как идет поправление здоровья и как толстеешь. Вчера я послал Тебе 65 рубл. с расчетом, что это поможет немного удлинить отпуск. Жду подробных сообщений.