– А это тоже последствия перемен. Многие язычники уехали из столицы, побросали дома. Да и денег уже двадцать земных лет как мало, все после большой войны Конгресс не выздоровеет. Ничего, «скоро сказка сказывается…» – слыхали поговорку?

– Да, дело… делается?

– Совершенно верно! Так говорили наши русские предки, когда в очередной раз все меняли. Я себя считаю христианином, пусть и не хожу в церковь, как Валка, но верую. И я наблюдаю, как планета Аркаим избавляется от язычества, причем искусственной его формы, смеси из фальсификаций и верований древних северян Земли, которые и не русские даже. Может, планета потускнела внешне, но в умах точно порядка прибавилось. К сожалению, у вас на планете Лагарта происходит обратный процесс. Народ отвергает католичество, а взамен поклоняется идолам, богам холодных ветров, чьи названия я без синтезатора речи и не скажу. И ведь ничего хорошего это не дает, я не ошибся, читая новости?

– Я бы сказал, возрождение культов «Ацтлана», вроде Ишкуины, или появление «Санта-Муэрте», поклонение Смерти – это лишь одно из следствий общей беды, но спорить с вами не стану.

– Вот, я не ошибся. Погодите, уже скоро здесь будут носить нормальные имена, а не Олафов, Харальдов и всяких Лучезаров. Одежду, правда, жаль, уже мода здесь обычная, общечеловеческая, а я, как вы заметили, люблю одеваться, скажем так, «исконно». Ну да ладно. На тему родины могу говорить много, я ее люблю, но вы проделали длинный путь сюда ради дела.

– Юрий Карпенко и его исчезновение. Может, он уже отыскался?

– Увы, нет. Нам до сих пор ничего не известно о судьбе Юрия. Я сразу говорил Федору, незачем сюда посылать человека из-за обычного грабежа. Но Федор всегда был упрям, еще когда мы с ним давно работали на Ялусе. Вот уже второго репортера, то есть вас, с ключом Вайхмана отправляет. На Лагарте эти ключи, что ли, на базаре продают?

– Второго?! Значит, у Карпенко тоже был ключ?

– Да. А вы не знали?

– Никто мне не сказал.

– Вот странно. Обычно Литейщиков очень внимателен к деталям. Как бы то ни было, я бы и вас не отправлял сюда. Не разделяю опасений Федора, что дело имеет религиозный аспект, хотя исчезнувший и был человеком набожным. У нас здесь теперь не особо придают значение религии. Ну, еще бывают случаи жертвоприношений Чернобогу, но это далеко на севере, в последний раз дело было под Сваргградом год назад.

– А что же тогда случилось с Юрием?

– На данный момент несколько версий. Сейчас я позвоню начальнику дружины… то есть полиции округа Гиперборейск, его зовут Вячеслав Всеволодович Розгин. Он лично заинтересован в скорейшем раскрытии этого дела.

Компьютер выдал голографическое изображение сгорбившегося пожилого человека в простом свитере с пришитыми погонами.

– Вячеслав Всеволодович, добрый день. Вот, ко мне зашел Иван Сергеевич, он разбирается с ситуацией от лица газеты «Алистад Руссо».

– Очень приятно. Поверьте, мы делаем все, что можем, чтобы обеспечить безопасность всех законопослушных граждан Конгресса на данной планете. Нам самим весьма неприятно исчезновение инопланетного журналиста, да еще и с дорогим прибором связи.

– И я рад познакомиться. Так что насчет версий?

– Первая и самая очевидная – наркотики. Вот, посмотрите.

На окно кабинета опустился непрозрачный занавес, используемый и как экран для двухмерного проектора. Иван увидел четкую фотографию Юрия Карпенко, идущего куда-то в зимней куртке нараспашку.

– Обратите внимание на его шею, – Роман увеличил изображение.

– Я уже видел эти черные полосы и пятна, – сказал Фомин, присматриваясь, – но я думал, это татуировка. Мало ли сейчас на себе абстрактного рисуют.