– Понял, Иван Васильевич. Я сам так думаю.

Генерал встал, положил ему руку на плечо и наконец-то нашел нужное слово:

– Возвращайтесь, – помолчал, – ни дня без боя. И ни одного боя без победы.

Михайлов дважды за это время выезжал на фронт, в район предполагаемого перехода отряда в тыл к немцам. Изучал на передовой обстановку, особенности обороны противника, местности. Его сопровождали ротный разведчик и командир саперного взвода. Втроем они подбирались практически к немецким окопам, слышали их говор, звяканье оружия и даже ощущали запахи вражеской солдатской пищи.

– Тут товарищ старший лейтенант, – пояснял разведчик, – справа и слева от нас, у соседей, дважды какие-то группы делали попытки пересечь линию фронта. Но все неудачно. Ракет, подлец, не жалеет. Светло по ночам, как в летний день. И огонь плотный – нахрапом не взять.

Михайлов задумывался, прикидывал. Вдруг со стороны немцев застучали ложкой в котелок и донеслось веселое:

– Рус Иван, обедать!

Сапер и разведчик рассмеялись.

– Каждый день такое, ровно в полдень. Хоть часы проверяй.

– А что такое?

– Да просто это. Немец аккуратность любит и режим. У него обед в двенадцать, и тут хоть тресни – перерыв войне. Жрать садятся.

– И вы им аппетит в это время не портите? – спросил Михайлов с иронией.

Разведчик смутился:

– Когда как. Иной раз и не стоит людьми рисковать, чтобы фриц обедом поперхнулся. А жрет со вниманием. В ущерб службе.

– Вот как? – неожиданное решение пришло. – Спасибо, товарищи. Мне пора.

– Откушаете с нами?

– В другой раз, – Михайлов помолчал. – Вот как вернемся, так и откушаем.

– Ну если так… Правда, вы ж можете и другим путем вернуться, – сказал сапер. А можете и не вернуться, подумал.

– Не спорь, младшой, – оборвал его разведчик. – Главное, чтоб вернулись.

В тот же день за полночь обсудили с комиссаром все, что оставалось еще и еще раз обсудить.

– В людях я уверен, – сказал комиссар. – На всех занятиях присматривался. Отбор сделан безошибочный. Когда выступаем?

– Послезавтра.

– А почему не завтра? У нас ведь все готово. Лишний день ожидания…

– Послезавтра обещают обильный снегопад. Северный ветер.

– Понятно. И линию фронта легче перейти, и вернее в ночи затеряться.

– Переходить будем днем, – сказал Михайлов. – В полдень.

– Как это? – выдержанный и всегда спокойный комиссар откровенно растерялся. – Прорыв? Будут большие потери.

Командир объяснил.

– К тому же сильный снег, ледяной ветер, обед в блиндажах, усиленные посты сняты. Проскользнем.

Комиссар покачал головой.

– Огромный риск.

– Ночью там не пройти. Немец ночи боится, сам себе не верит. Бдителен. А днем расслабляется.

– Ну-ну. Как-то это…

– Я уверен, пройдем без выстрела и без потерь.

Накануне перехода в тыл противника Михайлов еще раз побывал на передовой. Обстановка на выбранном участке стала ему предельно ясна, и уверенность в том, что решение принято верное, укрепилась.

– А слева у вас что? – спросил он прикрепленного разведчика.

– Там, товарищ старший лейтенант, у немца оборона тоже слабая, как и у нас. Но мы ее хорошими минными полями подстраховали. И полевая батарея там замаскирована. Хотите там попробовать?

– Нет, мне здесь лучше нравится.

Михайлов снова поднес бинокль к глазам, снова повел им вдоль полосы.

Затишье здесь, по-видимому, было нормальным. В стратегическом отношении ни нам, ни немцам этот участок интересен не был. Тем более удивительно, что вдруг слева зачастила прежде замаскированная батарея. Выстрел за выстрелом, почти без интервала – беглый огонь. И так же неожиданно он смолк – отрубился.

– Что там? – спросил Михайлов.

– Надо посмотреть.