И так далее, и в таком духе под один и тот же трек на протяжении нескольких часов… До сих пор его не переношу. В принципе, понятно было всё, кроме запаха весны. Стоял конец мая. На носу было лето, и оно обещало быть жарким.

Всю эту пытку я рассматривал как возможность потренироваться, потому что других тренировок не было. Я с удовольствием бегал с вёдрами за водой, по пути подбадривая товарищей. А потом с ещё большим удовольствием мыл палубу и стягивал воду, потому как в это время можно было хорошенько прокачать свою растяжку и джингу. Джинга – базовый элемент в капоэйре, на котором строятся все остальные элементы. Прекрасно прорабатывает ноги, спину и координацию. Помню, как на тренировках в Питере мы умирали, прокачивая её. Зато сейчас джинга просто спасение! При таком подходе усталость от работы практически не чувствовалась, а наоборот, было радостно и весело, потому как тело было благодарно.

Несколько человек из роты забрали в помощь камбузному наряду. С ними отправился и я. Дежурный по камбузу Дима Демидов сказал, что орать и гонять пинками он никого не собирается, а наоборот, напоит чаем, если быстро и качественно наведём порядок. Нам разрешили снять кители и работать в тельниках, но не снимая с себя ремней. Верх великодушия! Мы принялись мылить палубу таким же образом, как это происходило в роте, но Дима нас остановил и показал настоящий лайфхак. Он взял кусок мыла и начал строгать его ножом, раскидывая стружку на кафель.

– Вот так надо. Понятно?

– А в чём смысл?

– А ты попробуй.

Я попробовал потереть эту стружку мокрой тряпкой, и вмиг образовалась густая пена. Гениально! Этим способом мы раза в три быстрее всё сделали, и теперь камбуз просто сверкал. Дима, как и обещал, напоил нас сладким чаем, и мы отправились в роту готовиться к обеду.

Тем временем в роте завершалась приборка. Полировались зеркала и натирались белые полосы на взлётке – так называлась палуба. Всё очень просто: то, что должно блестеть, должно блестеть, белое должно быть белым, зелёное – зелёным и т. д.

На белые полосы, надо сказать, было запрещено наступать в принципе, и теперь стало понятно почему – слишком быстро пачкаются и слишком долго полируются. Ещё я увидел нашего «Алёшу», ходившего по роте с полотенцем, которое он крутил в руке, как пропеллер, видимо, пытаясь взлететь.

– Миш, ты чего делаешь?

– Как чего? Весну призываю.

– Не понял. А это как?

– Ну вот так, крутишь полотенцем и приговариваешь: «Весна, приди! Весна, приди!»

– И как успехи?

– А ты что, запаха не слышишь?

Я принюхался, и действительно, в роте пахло какой-то невероятной свежестью. Оказалось, что в полотенце, которым ходил и крутил Миша, он выдавил зубную пасту. Всё это смачивалось водой, растиралось, и вот приманка для весны была готова. Оставалось только распространить этот запах по всем помещениям.

Вскоре прозвучала команда дневального:

– Рота, приготовиться к переходу на камбуз! Форма одежды номер три!

Через пять минут прозвучала вторая команда:

– Рота, построиться для перехода на камбуз!

Мы построились и пошли.

Дежурный, остановив строй перед входной дверью камбуза, скомандовал:

– На камбуз по одному шагом марш!

Все начали быстро заходить внутрь. В какой-то момент я сам оказался у порога и буквально оцепенел на несколько секунд.

– Хули встал? Шевелись давай!

Быстро придя в себя, я вошёл. Что со мной было? Я искал место, где можно было разуться. Искал и не мог найти. Да, я понимал, что только что несколько десятков человек спокойно зашли сюда в берцах и сапогах. Никто не снял свою обувь и не поставил её у стены. Но я отказывался в это поверить. Поверить, конечно, пришлось, но ступал я уже совсем с иными чувствами. Совсем не так, как раньше, до близкого знакомства с этой палубой несколько часов назад. Камбуз теперь стал мне немного роднее. Вот оно, открылось… Как в спектакле у Гришковца: «Это тебе палуба. Пока не полижешь – не полюбишь».