День третий

Когда прозвучала команда, я уже не спал. Удивительно, как работает организм в стрессовой ситуации – он просыпается за несколько минут до начала тревоги. Я лежал на верхнем шконаре и продумывал алгоритм дальнейших действий. Всем молодым положено было занимать только верхние места, поскольку по традиции деды спят всегда на нижних. В таких простых вещах проявляются субординация и уважение к старшим, а это правильно. По команде «Подъём!» необходимо было проснуться, сделать откидку (когда одеяло и простынь, под которыми спишь, аккуратно откидываются на спинку шконаря), спрыгнуть вниз, надеть СВОИ тапочки, бежать бегом за СВОИМИ вещами, быстро-быстро одеваться и строиться.

Мы построились. Максим всех предупредил:

– Если кто-либо услышит свою фамилию, то нужно громко и чётко ответить: «Я». Даже не то чтобы ответить. Нужно крикнуть так, чтобы оглохли все, кто стоит рядом, и ты сам вместе с ними.

Я не сразу понял, зачем так делать, но потом разобрался. Это была особая тренировка голосовых связок. Выработка командного голоса, чтобы в дальнейшем, не дай Бог, при боевых действиях ты мог что-либо сказать, скомандовать или позвать на помощь так, чтобы тебя действительно услышали. Также, конечно, здесь крылся и другой философский смысл – это сравнимо с рождением ребёнка, когда он идентифицирует себя со своим собственным криком, с рождением себя самого настоящего. Только, в отличие от ребёнка, ты кричишь «Я», и в эту секунду, не в следующую, ты чётко понимаешь, кто ты, что ты, а главное – где ты.

Ещё Максим сказал, что как только кто-либо из старших крикнет, например, такую команду: «Э! Один!» – то всем, кто услышал эту фразу, нужно ломиться со всех ног в ту сторону, откуда она прозвучала. С этим было всё понятно. Ситуации могут быть совершенно разные, как в мирное, так и в военное время, а вот что-то долго объяснять и звать кого-то конкретно на помощь возможности может не быть вовсе. К примеру, придавило тебя ящиком с боеприпасами где-нибудь в подвале. Что будешь делать? Кричать: «Эй, кто-нибудь, помогите! Меня ящиком придавило!» Всё это слишком долго. А крикнув «Э! Один!», ты сразу привлекаешь максимальное внимание окружающих и даёшь понять, что тебе нужен любой свободный человек в помощь.

Проверку поручили тоже Максиму. Нас было немного, но старшим совсем не хотелось тратить на нас время. Проверка произведена, лиц незаконно отсутствующих нет. Максим сделал доклад дежурному по роте. Тем, у кого ещё не высохла краска на берцах/сапогах, разрешили ходить в тапочках, в связи с чем в это утро не было утренней зарядки. Все занялись заправкой шконарей, приборкой в роте и подготовкой формы одежды. Кто-то с удивлением разглядывал проявившиеся нечитаемые кляксы на своей форме, которые означали только одно – надо всё переделывать.

Максим делился с нами всем опытом, который он успел получить до нас. Всё было как в пионерском лагере. Я почему-то постоянно был в ожидании какого-то шухера, но пока ничего не происходило. Практически всё, что рассказывал и показывал Максим, мне было либо знакомо, либо я это уже умел, и мне было интересно узнать что-то новое. Кто-то, например, впервые держал в руках утюг, иголку с ниткой, подшиву, учился чистить ботинки и прочее. Не, подшиву я тоже раньше не пришивал, но шить умел с детства. Даже помню момент, как это впервые произошло.

Мне было лет семь-восемь, я собирался к другу на день рождения. В шкафу на моей полке осталась всего одна пара носков, но она оказалась с дыркой. Пошёл к маме:

– Мам, мне идти надо, а тут носки дырявые.