– А она еще говорит? Извините, мне просто показалось, что ей лет сто.

– Не преувеличивайте, только восемьдесят три.

– А зачем я ей понадобился?

– Она любит новых людей. Хотя здоровье позволяет ей это делать очень редко, чаще она пребывает в забытьи. Она частично парализована, после инсульта.

– Вообще-то я избегаю общения со старыми людьми. Извините за прямоту.

– Не зарекайтесь. Когда-нибудь сами таким станете.

– Ни за что. Я постараюсь не дожить до глубокой старости.

– Типун вам на язык. Поговорим о фильме.

– Поговорим, – согласился Мурад, – только, может, уже перейдем на «ты»?

– Можем, но зачем? Что это изменит? К тому же брудершафт мы не пили.

– Как не пили? А в кинотеатре?

– Это был не брудершафт. Там полагается еще поцеловаться. А у нас к этому ничего не предполагает.

– Жаль, а я надеялся.

– Оставь надежды, всяк сюда входящий. Впрочем, если хотите, можете говорить мне ты. Вы же старше меня.

– Ладно, а то я чувствую себя как в школе. Сколько тебе лет?

– Ну вот, сразу бестактные вопросы.

– Знаю, знаю. Но ты еще так молода, что можешь прибавлять себе возраст. Лично мне скоро 28 стукнет.

– Мне недавно исполнилось 23 года, – сообщила Анастасия, – я закончила исторический факультет МГУ. Пока нигде не работаю, учусь в аспирантуре. Сижу с бабушкой. А вот что вы за птица? Откуда вы так хорошо знаете русский язык, что сыплете прибаутками. Это вызывает подозрение.

– А «птица» – это не обидно?

– Почему же это должно быть обидно?

– Это все равно, что сказать «хорош гусь».

– Извините, я об этом не подумала. Беру свои слова обратно, но вот лишнее подтверждение моих слов. Птица, гусь, может вы еще и кроссворды гадаете на досуге?

– Ничего, я не обижаюсь на птицу, хотя другой бы обиделся, – сказал Мурад. – Бывает, что и гадаю, но причем здесь кроссворды? Это зазорно? Когда я работал на заводе, у нас вся бригада этим занималась?

– Вместо работы?

– Нет, во время перекуров, это вы пошутили, да?

– Да, не все же вам шутить. Вы собирались говорить мне – ты.

– Как-то не очень получается, робею. Я буду чередовать. Так, о чем мы?

– О фильме, – улыбнулась Анастасия.

– О фильме, фильм хороший. Хотя, ничего особенного. Не знаю почему все так носятся с этими иностранцами. Ну подумаешь Лелуш. У нас есть фильм, который называется «Влюбленные». Один узбек снял, не помню его фамилию. Там играет Вертинская и Нахапетов. Если не видели, советую посмотреть. Он ничуть не хуже. А то все – Антониони, Феллини. Наши лучше снимают. Это, как спагетти и вермишель; одно и тоже, но ихнее весь мир знает, а наше нет. А здесь что, ну красивый фильм. Сюжета никакого нет. А за то, что молодые здоровые люди отдают детей в детдом без особой нужды, я бы таких лишал прав родительских.

– Всякие бывают обстоятельства у людей.

– Вспомнил. Фамилия режиссера Ишмухаметов.

– Надо будет посмотреть. Но вы мне не ответили на вопрос.

– Что я за птица, вернее, что я за гусь?

– Ну ладно вам, я же извинилась. Вы учились в русской школе, наверное.

– Конечно, где же мне учиться, если я русский.

– Вы не похожи на русского, – категорически возразила Анастасия. – Я думаю, что вы азербайджанец.

– Ну извините. По-моему, на русского в этой стране вообще мало кто похож. Русские – это такой фантомный архетип, как этруски, полумифический народ, кстати и слова созвучны. Давайте выйдем на улицу и отсчитаем десяток человек и посмотрим, сколько из них будут соответствовать вашим представлениям о русском человеке. Померяем линейкой размеры черепа. Да и сами вы обладаете отнюдь не славянской внешностью. Вы себя в зеркале давно видели?

Девушка засмеялась, но улыбка скоро исчезла с ее лица.