– Хороший фильм приносит не меньше удовольствия, чем книга, почему бы нам ни сходить в кино?

Девушка взглянула на него широко распахнутыми глазами.

– А вы полагаете, что, если я приняла цветок, как вы сказали его название?

– Астролябия.

– Астролябию. Так и в кино теперь пойду с вами? Вообще странное название, вы уверены, что он именно так называется? Если я не ошибаюсь, астролябией что-то меряют.

– Я не полагаю, – смиренно ответил Мурад, – я надеюсь. Насчет измерения спорить не буду, но разве это что-то меняет? Говорят же, – хоть горшком назови, только в печку не ставь. С названием я немножко утрировал, цветок называется астромелия.

– Уже лучше, – сказала девушка, – и ваш трактовка пословицы тоже логична, поэтому я, пожалуй, соглашусь. В Баку, в семь вечера.

Мурад взглянул на часы.

– Самолетом лететь туда два часа сорок минут, но еще надо билеты купить, доехать до Домодедово. А у нас осталось четыре часа. Вряд ли успеем.

Девушка удивленно взглянула на него.

– Я пошутил, – поспешил сообщить Мурад.

– Я поняла, – без улыбки ответила девушка. – Тем не менее, чтобы мы с вами не разминулись, вдруг вы в аэропорт отправитесь, кинотеатр «Баку» находится с другой стороны рынка. Я буду в семь, в семь вечера, в девятнадцать ноль-ноль. А правильное название этих цветов – альстромерии. Их любит моя бабушка. Какое совпадение. До свидания.

Мурад смотрел, как она уходит, держа в руке цветок.

– Ну ты орел, – одобрительно сказал подошедший торговец, – сколько ребят пытались к ней клеится, бесполезно. Ну и о чем вы договорились?

– В семь часов у меня с ней свидание, – не без гордости заявил Мурад.

– Да ладно врать, – хмыкнул Саадат, – цветок я видел, взяла, полтинник штука, а свидание – это вряд ли. Видно, что она девушка из приличной семьи. Со спекулянтом на свидание не пойдет.

– Я не спекулянт, я таксист.

– Тем более.

Мурад неприязненно взглянул на торговца, хотел, было его осадить, но промолчал. Какой никакой резон в его словах был. У него вдруг испортилось настроение. Душевный подъем, в котором он пребывал, испарился.

– Где твой подельник, – хмуро спросил он, – деньги принес?

– Ала, типун тебе на язык, как наши старшие братья, русские говорят. Какой подельник, модельник, он мой компаньон. Он просит передать, чтобы ты зашел к вечеру, когда рынок закроется, деньги отдаст.

– Ладно, – буркнул Мурад, – связался я с вами на свою голову.

Сделав несколько шагов, обернулся:

– А цветок называется – альстромерия, знаток тоже мне.

Мурад торопясь, пошел к машине. Времени было в обрез, надо было вернуться в парк, потом домой, чтобы переодеться.

Фильм был французский, назывался «Мужчина и женщина», режиссером значился Клод Лелуш.

– Удачное название, – заметил Мурад.

– Почему вы так думаете? – спросила девушка.

Мурад все еще не знал ее имени. Она пришла к третьему звонку. Мурад было решил, что его продинамили, он уже комкал голубоватые бумажки в руке, примериваясь к ближайшей урне, как вдруг она возникла у стеклянной двери кинотеатра. Мурад даже не заметил, с какой стороны она подошла.

– Ну, в смысле актуальное название, – уточнил Мурад, поскольку таинственная незнакомка продолжала смотреть на него без улыбки, он продолжил, – мы с вами мужчина и женщина и идем фильм смотреть с таким названием.

– Мне не нравятся обращения к людям по половому признаку, тем более, что я девица, – заявила незнакомка.

– Это здорово, – одобрительно заметил Мурад, – сейчас это большая редкость. В Москве во всяком случае.

У девушки сделалось такое лицо, словно у нее внезапно заболел зуб.

– Простите, это я все пытаюсь шутить, балагурю, так сказать.