– Так это херня какая-то. Я не завожу отношения ни с кем, ты же знаешь. Могла бы объяснить подруге.

– Я объясняла. Она не слышит.

– Пусть сходит к лору.

– Не смешно.

– Итак, еще раз, в чем проблема? – Костя выжал из себя вежливое лицо, но Сашка видела, как на скулах собрались желваки. Она на всякий случай отошла от него к широкому подоконнику, на котором стояла кофемашина.

– Ты целовался с Алёной на виду у всех, а не втихоря вечером у себя в комнатке, так что теперь все будут считать ее твоей очередной пассией.

– Все знают, что от меня не надо ждать отношений, – устало повторил он.

– Но не Леся.

– Да какая ей разница вообще, с кем и когда я что-то делал?

– Большая. С Лесей ты потусил втихую, а тут отчаянно лизался у всех на виду. Она считает себя особенной. Или считает особенной Алёну, которую ты выделил при всех.

– Как же вы задолбали придумывать в своей башке то, чего нет.

– А ты не говори своим томным голосом «Ах, на тебе жениться надо, ты меня не достойна, прекрасная девушка!» и не делай вот эту свою физиономию влюблённого осла, – Сашка опустила глаза, а потом посмотрела на него из-за полуопущенных ресниц, приподняв в улыбке уголок рта и тряхнув головой в точности, как сам Костос.

– Блин, Саш, – он хотел разозлиться, но получилось так похоже, что улыбка прорвалась сквозь недовольство. Но он быстро стряхнул её и продолжил. – Я закончил универ! Имею право на веселье вообще-то! И вас вообще никто не звал в этот клуб, в конце концов. Если так неприятно смотреть на людей, которые радуются жизни, могли бы остаться дома!

– Что, не ожидал, что все твои фанатки соберутся в одном месте?

– Отстань, – Костя махнул рукой и налил себе ещё один стакан воды.

– Мы сессию закрыли, тоже, знаешь ли, имеем право развлечься, поэтому и пришли.

– Ну и целовалась бы сама там с кем-нибудь, чего до меня докопалась?

– Просто скажи Лесе прямо, что она тебе не нравится, и у неё нет шансов стать твоей женой.

– Ну знаешь ли! – Костос начинал закипать. – А может, ты просто не будешь лезть в чужие дела?

– Я бы не стала, так они сами ко мне лезут. И вот что ещё. Ты своих баб таскал к себе вечерами по темноте, а вчера при всех дал жару. Так что имей в виду, Алёна тебе сегодня все телефоны оборвет. Может, уже придумала, как будут звать ваших детей.

Костя хотел было разозлиться, но вместо этого расхохотался Сашкиной наивности.

– Да она уже сама про все это забыла, не преувеличивай.

– Держи карман шире.

– Саш, в мире полно девушек, которые готовы потусить и забыть об этом на утро.

– Ага, и также полно тех, кто надеется, что встретит таким макаром свою любовь и проживёт с ней до конца своих дней. Уверена, она уже думает, что ты все эти годы был в неё влюблён и решился открыться только сейчас.

– Ты что, дура?

– Ты дурак.

– Сань, это был клуб, попойка и танцы. Ну на что тут можно надеяться?

– Если ты впервые видишь человека, то, конечно, не на что. Но если ты училась бок о бок с местным красавчиком, потом неделю читала, как он тебе изливает душу, а потом ещё выяснились его благородные порывы не отвлекать даму от сессии… и что это всё из-за большой влюблённости… в неё. То как думаешь, что у неё в башке?

Костя нахмурился.

– Не было такого.

– Не дословно, но было.

– Я помню, что кому пишу.

– В этом не уверена.

Костя задумчиво уставился в окно. Он уже сам был не уверен.

– Откуда ты вообще это взяла? – спросил он после кратких раздумий.

– Знаешь, бабы очень много чего болтают в женских туалетах. Особенно бухие.

– Да господи, у неё до меня была еще тысяча парней, ну камон!

– Ага. Включи телефон и проверим, кто прав. Сколько у тебя будет пропущенных? Два точно от меня, остальные сам посчитаешь. Ну и сообщений уже стопудово миллион с претензиями, куда ты исчез и где вы сегодня встретитесь.