Появился силуэт во всем светлом. Человек смотрел по сторонам, будто что-то выискивая, но направление держал в сторону Ивана; не доходя нескольких метров, остановился. Костюм на нем был, что называется, с иголочки; на голове кокетливо устроилась шляпа-канотье. На темной, неопределенного цвета, рубашке выделялся галстук в полоску. Больше всего Ивана удивило поблескивающее на глазах пенсе. «Прям Антон Палыч Чехов. Да он же еще и тросточку сбоку придерживает…»

Внешность незнакомца словно подчеркивала его интеллигентность и вызывала симпатию…

– Здравствуй, Ваня, – благожелательно произнес незнакомец баритоном. – Беседуем с родителями… Весьма похвально. «Чти отца своего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли». Пятая заповедь.

«Да кто же это?» – вглядывался Иван в незнакомца. Размытый свет луны, хотя и был ярким, не позволял верно выделить черты лица. – Если он меня знает, значит и я его должен знать!»

– Не мучайся, Ваня, – будто прочитав его мысли, проговорил незнакомец. Лично мы никогда не встречались. Знаешь ты меня понаслышке. В общем-то, кто меня не знает… Имен моих легион; как меня только не называют – кому как вздумается, но я предпочитаю имя Аггел. Обрати внимание, какое благозвучное, приятное для слуха – Аг-гел, почти Ан-гел. Правда, все говорят падший, но почему так говорят, понять не могу.

Незнакомец галантно приподнял канотье с легким наклоном головы:

– Любить и жаловать не прошу, хотя многие на Земле меня и любят, и жалуют, и даже поклоняются. Тебя, Ваня, прошу об одном – сразу не гнать, потерпеть и не пугаться.

Реакция Ивана на странное представление была неожиданной. Нет бы подыграть шутнику, выразить испуг или хотя бы изумление, но он неожиданно расхохотался:

– Не поверят, утром доктор физико-математических наук, теперь доктор всех мыслимых и немыслимых наук, знаток всех и вся… Ну и шутки, однако, у тебя. Каких только шутников я не встречал в жизни, но такого оригинального впервые. Похоже из дачников?

– Ваня, серьезен как никогда. Время на вашей планете переломное: или – или… Так что не до шуток.

Пребывая в благодушном, приподнятом настроении, Иван вышел из ограды, прикрыв калитку и подошел к незнакомцу. При ближайшем рассмотрении, его внешность не разочаровывала. Он даже был по-своему красив, но ни одной знакомой черты, кроме сходства с Чеховым, Иван не нашел.

– А где доля правды? – насмешливо спросил он. – Она же должна быть в каждой шутке. Где рога, копыта, горящий красный глаз; пыль, гам, та-ра-рам, запах серы; где тревожный шум в верхушках деревьев? Посмотри, какая благодать кругом: соловьи поют – заливаются, лягушки не угомоняются, все цветет, размножается, а земля обласкана Божьей Любовью. До чего у Творца все дивно устроено!

– Не поверил на слово, – разочарованно произнес интеллигент. – Доказательства нужны? К тем, что ты перечислил, прибегать не хочу. Зачем понапрасну разрушать прекрасную ночную идиллию? А я и сам обожаю наслаждаться Божьим твореньем. Предстань я перед тобой в неприглядном образе козлища – все бы испортил, разрушил гармонию, и ты меня, без сомнения, тут же изгнал бы. Много ль мне надо: Иисус, ваш Спаситель, возвысил голос в пустыне: – «Изыди сатана», и меня как ветром сдуло. Сколько заградительных молитв против меня придумали святые….а Крест Честной: «Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста и сохрани мя от всякого зла». И все, Ваня, сбегаю, хвост поджав, как последний трусливый шакал. Какой же я властелин мира? Так, пошкодить – тут меня хлебом не корми. Что касается доказательства, изволь – это я могу «без шуму и пыли».