В крайнем случае залететь можно. Вовчик души не чаял в своих детях, это она хорошо знала. Так что ребёнка Саши вместе с Сашей обеспечит. Но это на крайний случай. Александра не о детях мечтала. Её целью был Королевский колледж искусств Великобритании. А для этого ей был нужен такой Вова.

– Прошу прощения, вы, кажется, потеряли варежку, – прозвучало за спиной.

Саша чуть повернула голову влево, незнакомец стоял совсем близко, окунув её в дорогой аромат одеколона, на ступеньке эскалатора через одну. Он поднялся выше, и глаза их оказались почти на одном уровне.

– Простите, кажется, это ваша варежка, – повторило божество, не дождавшись ответа. – Аккуратней…

Дорожка эскалатора закончилась. Пётр аккуратно подхватил Александру под локоть, не дав оступиться.

– Ох, боже мой, спасибо, я сегодня не с той ноги встала, – опомнилась Саша. В ушах шумело, ноги буквально подкашивались, кровь прилила к лицу.

– Я заметил, – ответил он, широко улыбнувшись. – Так что с варежкой?

Александра полезла в карманы, достала перчатки и с ответной улыбкой пожала плечами:

– Не моя, как видите.

– Хм. Мне показалось, у вас выпала, когда вы на меня так удачно налетели. Что же с ней делать?

– Думаю, мы можем оставить её у любого кассира, они отнесут администратору.

Саша сама не ожидав, выдала «мы», от чего ещё больше раскраснелась.

– Поможете?

– А что мне остаётся после того, как я вас чуть не сшибла, а вы мне жизнь спасли на эскалаторе?

– Премного благодарен, – сказало божество, слегка поклонившись. – Могу я на правах жертвы и спасителя представиться?

– Представляйтесь.

– Пётр, – сказал он, легко кивнув головой.

– Александра. Можно просто Шура.

– Рад познакомиться, прекрасная Александра. Куда идти?

– Следуйте за мной, Пётр.

Уже неделю Вовчика не было в Москве.

Саше не вдавалась в детали его другой жизни, ей было неинтересно. Достаточно того, что не надоедал. Она надувала губы и строила оленьи глаза, разыгрывая грусть и печаль из-за его отсутствия, но на самом деле её это устраивало.

Почему бы уже не влюбиться по-настоящему? С бабочками в животе, шумом в ушах и подкашивающимися ногами.

Удовлетворенный эффектом, Пётр неспешно прошествовал следом за летящей Александрой.

На автобусной остановке скопилась очередь. Опять зарядил снег. Шанс застрять в пробке рос с каждой минутой.

Дорога до пригорода заняла около часа.

Кира вышла на две остановки раньше своей, зашла в супермаркет, и с сумками, облепленная густым мокрым снегом, добралась до дома к половине восьмого.

Катя давно вернулась из музыкальной школы и теперь делала вид, что делает уроки.

– Я дома.

– Слышу.

– Помоги сумки разобрать.

– Я уроки делаю.

– Отвлекись на 5 минут.

Всем видом демонстрируя недовольство, Катерина со скоростью черепахи вышла в коридор. На ней по-прежнему была школьная форма.

– Можно было переодеться?

– Перед сном переоденусь.

– Ты ужинала?

– Тебя ждала.

– Ну сколько можно, я поздно приезжаю, могла бы что-нибудь перекусить, – каждый раз устало ворчала Кира, хотя прекрасно знала, что Катя каждый раз ждёт её (отчасти из лени, отчасти, потому что, как и Кира, любила ужинать в компании).

Сняла куртку, отряхнула от снега, взяла на кухню, приставила стул к батарее и повесила пуховик на спинку. Вернулась в коридор, проверила сапоги дочери и вместе со своими кроссовками унесла сушиться на кухню.

– А вкусняшки?

– Творожки купила. На выходных в гипермаркет съездим, сама выберешь. Как дела в школе?

– Нормально.

– Что интересного?

– Всё как обычно.

– Пельмени? Или картошку пожарить?

– Картошку.

– Иди доделывай уроки. Много осталось?

– Два упражнения по математике и почитать по литературе.