В то самое время как родилась у него вторая дочь,преставилась родная сестра его жены,и не испытывая не достатка в хлебе насущном,а так же следуя примеру своего дяди, разрешил Степан взять ей на воспитание в их дом племянницу.ставшую теперь сиротой.В доме своём он завёл порядок для того времени не обычный,хоть и был разделён дом на две половины.мужскую и женскую,однако ходили члены семьи друг к другу свободно,единственно не было это позволено прислуге,дворовому мужику.да двум горничным.Собирал он книги,и любил устроившись на мягкой скамейке со спинкой.посидеть при свечах,и почитать что-нибудь из итальянских или греческих авторов.

Телятьев и не помнил даже как это случилось в первый раз.В то время был он уже младшим дьяком,и заведовал столом.у которого,с разрешение второго приказного судьи выправляли иностранным купцам и путешественникам бумаги для хождениям по городам русского царства,или на пересечение его.коли путь их лежал в заволжские ханства и далее.То был фряжский немец,одетый по дорожному,во всем выделанном из кожи,только берет с коротким пером был у него из бархата.После получения бумаг,выложил он на край стола стопку серебряных монет.поклонился с достоинством и ушёл,оставив дьяка в смущении.Какое-то время Телятьев смотрел на деньги,будто бы меряя стопу на ценность,а потом сгрёб рукой в ладонь другой руки,прикинул на вес сколько же там,и сунул в карман своего кафтана.Вечером этого дня,сидя за столом,на резном стуле со спинкой,завёл он и такое в своём дому.вместо скамей.стулья, смотрел он жену и старшую дочь,и подумав,что это ради их благополучия успокоил свою совесть.Паче же никакого вреда он делу царскому поступком своим не нанёс.Итальянец же его запомнил,и с тех пор возвращаясь один,или с товарищами,которым рекомендовал Телятьева,как человека сноровистого,легко находящем ходы и выходы в пещере бюрократического Минотавра,никогда не оставлял сделанное дело для него без вознаграждения.А когда узнал,что русский интересуется книгами,то стал одаривать его не только деньгами,но и книжными новинками из своей страны,что на Москве было большой редкостью.

Время шло,и вот уже стал Степан Телятьев начальствовать над пятью столами, со всеми приставленными к ним подьячими и писарями.Поручения на прямую получал от первого приказного судьи Ивана Михайловича Висковатого.И сподобился наконец-то побывать в тех странах о которых мечтал,и жизнь в которых так старался копировать в своём дому.

Первое посольство при котором он заведовал всей канцелярией,не ведя только расходных дел,было отправлено в Богемию,в Прагу. где думали русские получить права на торговлю рухлядью,потеснив толкавшимися у них под ногами литовцев,да шведов.

Прага очаровала его,а пражские прелести запали в душу.

Следующей страной стала Австрия и город Вена.В этом посольстве Телятьев уже заведовал всем что не касалось переговоров,и канцелярией и казной.И вот пока бояре-послы оговаривали с австрийцами союз против агарянской Порты,Степан вдыхал воздух Вены,и старался купить своим домашним какие либо дивности,а кроме того в дом стенные куранты,чтобы точно знать который час идёт,и таким образом упорядочить свой дневной и ночной быт.

По возвращению,хотя и остался тот договор только на бумаге,был Телятьев награждён от казны деньгами,и стал вторым приказным дьяком, по значимости сразу за первым, Иваном Висковатым, который был ещё и первым судьёй, а так как второй судья, окольничий из царской родни из Захарьиных, был ещё и в Разбойном приказе вторым судьёй, и к дознаниям имел больше пристрастия. чем к дипломатии, а потому в Посольский приказ и лица не казавший, то получался Степан Телятьев вторым человеком в своём приказе.Однако в душе его тогда же поселилась печаль,от увиденного в Праге и Вене.Понял он,что никогда не станут кривые.застроенные деревянными хоромами,теремами,да избами,улицы его родной Москвы.такими прямыми,опрятными и каменными,как улицы европейских городов.Печаль его была так велика,что даже отразилась на лице,и теперь.даже когда он получал очень большие поминки от иностранцев за добрую помощь,или исполнял дело порученное исправно,и получал благодарность от своего начальника,всё равно редко касаласьгуб улыбка.а если касалась.то едва хватало ей сил загнутьверх уголки его тонких губ.