Так Орест получил в наследство все титлы отца.и по наследству же место в царской думе,став самым молодым,и самым не заметным думным боярином.

"Береги себя!"-Орест Кваснин всегда помнил слова отца,и решил,что мудрость эта правильная.Да вот хотябы пример его старшего брата был тому порукой.Брат Андрей,как говорил отец,пошёл не в него,не в деда.а в прадеда,Петра Кваснина,что с молодости был рубакой,а войдя в годы стал воеводой,грозой степных разбойников.Андрей был статен,телом ловок,умом быстр и гибок.На коне гарцевал так,что загляденье.На саблях рубится был мастак,а ворону в лет бил из лука.Все говорили про него – Сокол.И уже стали называть Квасниным-Соколовым,да как то конь брата оступился на крутом берегу реки,за Белым городом,упал с косогора,и подмял под себя всадника.Андрей промучился неделю,отхаркивая кровь,и отошёл.Горе было в доме великое.Все горевали,горевал и Орест,и повторял:"Надо беречь себя."

Он так и поступал.Будучи брату во всем противоположностью,на коне едва мог проехать версту,оружия в руки не брал,книжной премудрости не любил,был кроток,телом вял.Только иногда,если кто из дворни уж очень поперек его воли вставал,словно просыпался в нём ратный дух прадеда,и мог он настоять на воём,быть твёрдым,и даже жестоким.Но только в своём доме,а на людях нет.Потому и другие бояре,да прочие ему в звании равные люди,хоть и был он не беден,не думали о нём как о женихе для дочек своих,вот и коротал свои дни Орест.на тридцать первом году жизни,или тихо и не заметно в думе, куда ходит один раз через три, или так же в доме,поедая мочёные яблочки,любимое его лакомство.

В тот день,с самого утра,всё не задалось.Боярин проснулся от великого смущении в животе,и побежал в нужник,и бегал туда ещё не раз,не смотря на изрядное количество выпитого отвара полыми с сушёной черникой.Потом вздумалось скотникам откормленного борова забить,да упустили его,он и утёк через распахнутые ворота.А к полудню вдумалось дворовой бабе рожать.И вот только -только новорожденный издал первый крик,как въехал на двор царский гонец,дворцовый дворянин,в ярком кафтане,потребовал чтобы вышел к нему сам хозяин.Накинув на себя домашний кафтан,под руку поддерживаемый Бедой,измученный,Орест явился на крыльцо и выслушал речь гонца:

–Велено тебе боярин явится пред государем!Не медли,сей же час будь в Кремле!

От такого известия ноги Ореста ослабли,и если бы Беда не взял бы его крепко под руку,то скатился бы он с крыльца прямо к копытам коня на котором сидел гонец.

Но делать нечего.Прислушавшись к себе,бурление в животе вроде поутихло,боярин велел одеваться.

Путь в Кремль из Белого города был не долог.но в возке боярина так растрясло,что думал он как бы его опять не прихватила нужда.Но всё обошлось.

То что царь приехал с царицей и всеми своими домашними ,Орест Ипатьевич знал. Знал ,что царь будет в столице на Рождество, и что остановился он в Кремле, в царском дворце. Думал, что поднести государю в память Рождества 7076 года, и что поднести царице, царевичам. Что попросить для себя? Может службы какой? Но на службе себя не сберечь, поэтому решил, что для себя ничего просить не будет. А тут вот как вышло, всего два дня как царь с столице. А уже к себе требует!

К палатам кремлевским боярин привык, хоть и часто но всё же бывал здесь,а вот в кабинете царском никогда не бывал,и потому прежде чем пойти перекрестился на церковь Благовещения.Что там будет он не знал,но и не помня за собой никакой вины,не думал о плохом.На Красном крыльце его уже ждал думный дворянин, увидев которого пришёл Кваснин в смущение, говорили «чем больше почёт царский при встречи, тем дороже тебе станут свечи», имея ввиду отпевание,но думный дворянин поклонился боярину. жестом указал следовать за ним и повел Окорокова дворцовыми коридорами.У царского кабинета стояли рынды, во всем белом.со своими обычными топориками.зажатыми в обеих руках.а на против дверей,на скамье сидел и потягивался,видимо от бездельной тоски.царский оружничий , князь Афоня Вяземский, которого, как помнил Орест Кваснин, старые московские бояре, собиравшиеся порой у его покойного отца, именовали презрительно «литва дворовая». На подошедших Вяземский глянул мельком, и безразлично, а сопровождавший Ореста отворил дверь и боярин вошёл.