–Теперь я ваша…а вы мой…это наша порочная связь!

–Это наша порочная связь.– повторила Вильгельмина, сидя над шкатулкой со своими драгоценностями.

Она затворила ковшежец и вернула на место. Одеваясь она продолжала вспоминать. После того, что случилось с ней и её "майским графом",как она теперь называла Велинга, во время частых отлучек отца из дома по торговым делам, Вельгельмина сопровождала своего любовника в Дом на Замковом мосту. и обычно молча стояла за его плечами наблюдая игру. Свою страсть к игре Велинг почитал за порок. Когда проигрывал, то тяготился им, шептал, что вот-вот последует Божья кара, и утешался в объятиях любовницы, требуя любви и сострадания. Если же напротив выиграв, что происходило значительно реже. он был счастлив. забывал о карах небесных, и рассуждал, что без порока нельзя познать удовольствий, и тогда овладевал Вильгельминой с ребячьим восторгом. В обоих случаях он всё больше и больше погружал её в водоворот неутолимой страсти. Иногда на службе в церкви. Вильгельмина видела жену и дочерей Велинга, иногда они были все вместе. Тогда. видя ангельскую красоту девочек. женщина пыталась найти в себе чувство греха, и не находила, постоянно возвращаясь к мыслям о своей матери, которая тоже не тяготилась грехом совершаемым ей против священных узов брака.

Однажды проиграв, Велинг сказал, что ему нужны деньги. почти приказал ей найти их, ведь её отец очень богат. Она повиновалась. Вернувшись домой, взяла один из подаренных ей отцом перстней, тяжелое серебряное украшение, украшенное мелкими, не огранёнными камешками, имевшее пирамиду в виде навершия, под которой открывалось место для хранения ароматической пудры для снятия головной боли. Маркс принял занятную безделушку ничего не говоря. и выложил перед женщиной стопку монет.

Вильгельмина вздохнула, подумав. что сегодня её "майский граф" почему-то отправился в тот дом один, и вышла из своей спальни. Спустившись во двор. она разбудила одноглазого конюха. спавшего у себя в коморке, и потребовала чтобы он сопровождал её.

В это раз Маркс был даже рад своей визитёрши. После того как Вельгильмина вошла, он встал из-за своего стола, и сделал несколько шагов ей на встречу.

–Как сказано в поучении для достойной жизни -целуй руку дающую тебе пищу. Выдаёте мне хлеб насущный, могу ли я поцеловать вашу руку. Или край одежды? И ли быть может ногу?

Тут рот Маркса растянулся в сладострастной гримасе, но Вильгельмина будто бы не слыша его подошла к столу и выложила своё ожерелье. Одного взгляда ростовщику было достаточно чтобы сердце его забилось часто-часто, а ладони вспотели.

–О! Какая прелесть! Какой восторг только смотреть на это, не то что обладать! -Маркс уселся на своё кресло и стал придирчиво рассматривать то. что принесла ему женщина, оторвав свои алчные глаза от ожерелья, он поднял их на Вильгелмину и спросил- Зачем вам деньги? У вас же очевидно есть всё!

–Сколько? -сухо спросила Вильгельмина.

–М-м,…пять дукатов .-ответил ростовщик.

–Десять. -возразила девушка.

–Что вы. что вы! Десять дукатов! В Венеции или Флоренции на такие деньги патриций живёт полгода, а у нас можно купить трёх быков на мясо! -ростовщик задумался -Можно было купить до войны. Вы хотите мясной рынок открыть?

Он засмеялся довольный совей шуткой. Девушка стояла перед ним молча. Маркс замолчал, и посмотрел на укутанную меховой накидкой женскую фигуру с вожделением.

–Зачем продолжать маскарад, мы же не в Италии? Снимите маску, я знаю кто вы. -ростовщик самодовольно улыбнулся -В городе на пальцах одной руки моно посчитать отцов способных подарить дочери такое вот украшение. Заказанное кстати у нюрнбергского мастера, Матиаса Кельнера!