Сколько ему требовалось? Ну на «выпуклый глаз».

Полевое орудие за выстрел «кушало» около фунта пороха, что картечью, что ядром. Это при расчёте ста выстрелов на ствол требовало запасов в шестьсот фунтов.

Ручница-картечница – порядка четверти фунта за выстрел. При запасе в полсотни выстрелов это требовало порядка восьмисот пятидесяти фунтов. Это было полезное, но специфическое оружие. Оттого и не особо ходовое, поэтому Иоанн вёл расчёт оперативных запасов из оценки всего полусотни выстрелов.

Аркебузы были самыми экономными и потребляли что-то порядка фунта пороха на две сотни выстрелов. Отчего четыре сотни таких «карамультуков» при расчёте ста выстрелов на ствол требовали восемьсот фунтов «огненного зелья».

Совокупно, по прикидкам Иоанна, требовалось что-то порядка двух тысяч четырёхсот – двух тысяч пятисот фунтов пороха. Иными словами, чуть за тонну. Много. Очень много. В начале же этой войны ревизия показала едва за полторы тысячи фунтов. И где брать порох ещё, Иоанн понятия не имел.

Он уже успел ознакомиться с местными способами производства «огненного зелья» и толком так и не понял, как у них вообще что-то получалось. Не говоря уже о том, что селитряницы работали медленно, имели крайне низкий КПД и чрезвычайно большой цикл. Года два, иной раз три. И было их мало. Так что все поступления от внутренней выделки пороховой не превышали, как правило, и двухсот фунтов в год. Причём порох этот был весьма паршивый и очень гигроскопичный[23], ибо делали его не на калийной селитре или хотя бы натриевой, а на весьма поганых нитратах[24]. Все полноту ситуации усугубляла ещё и сера, которая была строго привозной…

Дефицитность пороха заставляла Иоанна стараться по возможности уменьшать объём боевых действий, сведя к минимуму расход «огненного зелья» и опасаясь, что в самый ответственный момент может наступить катастрофа. В его голове всё было настолько мрачно, что он даже подумывал о том, чтобы сжечь Тверь к чертям собачьим. Благо, что город был деревянный. И ежели по ночи начать обстреливать его из луков стрелами с подпалённой паклей, то всё получится. Не хотелось бы, конечно. Очень не хотелось бы терять такой полезный и крупный город, но эта мысль время от времени стучалась в голове. Особенно после того, как малый боярин тверской сам её озвучил, пусть и в искажённой форме…

Строго говоря, Иоанн вообще не хотел этой войны. Ему бы пять-десять лет мира, чтобы хоть какой-то порядок навести в державе. Чтобы войска по уму натренировать и вооружить. Чтобы обозное хозяйство грамотное сделать. Да и банально пороха накопить, без которого любая большая война выглядела сущей авантюрой. Не говоря уже о том, что мир – это возможность торговли, прежде всего международной, без которой он не видел своего будущего. Понятно, что мастеров добрых ему никто не повезёт. Да и с прочими поставками будут проблемы. Но это всё равно будет хоть что-то…

Впрочем, ситуация была такой, какой была. Иоанн хмурился, но, сцепив зубы, думал над выходом из сложившейся ситуации. И грелся у жаровни, стараясь не простыть. Потому что при таком накале страстей это ему было надо в последнюю очередь…

Фердинанд I Неаполитанский из славного дома Трастамара, что правил в эти дни и в Неаполе, и на Сицилии, и в Арагоне, и в Кастилии, и в Наварре[25], улыбнулся, входя в кабинет Папы Сикста IV. Тот охотно принял короля в приватной обстановке. Без лишних ушей и глаз. В то время официально Фердинанд был в Риме с совсем другой целью, заехав туда на богомолье. Иными словами, собирался обсудить с Сикстом дела, не привлекая к этому лишнего внимания.