Все это в совокупности грозило «Библиотеке для чтения» участью «Московского телеграфа», запрещенного не далее как в апреле 1834 года. Спасая свой журнал, Смирдин принял решение пригласить на место Греча человека, само имя которого должно было успокоить правительство. Выбор неслучайно пал на Крылова; главную роль здесь сыграли не столько слава и опыт, сколько безупречная политическая репутация «огосударствленного» баснописца.
Вскоре, нанеся новому редактору визит, цензор Никитенко в недоумении и даже негодовании записал:
Он жалуется на торговое направление нынешней литературы, хотя сам взял со Смирдина за редакцию «Библиотеки для чтения» девять тысяч рублей328. Правда, он не торгует своим талантом, ибо можно быть уверенным, что он ничего не будет делать для журнала. Однако он пускает в ход свою славу: Смирдин дает ему деньги за одно его имя329.
Столь выгодные для Крылова отношения закончились менее чем через полгода. Свою миссию он выполнил330, однако малозаметное сообщение, помещенное в октябрьском номере журнала, намекает на некий конфликт с реальным редактором О. И. Сенковским. За комплиментарной формой явственно различима насмешка:
<…> мы совсем забыли одно обстоятельство, о котором давно следовало известить наших читателей: еще с мая месяца «Библиотека для чтения» лишилась лестного руководства, которое принял было на себя знаменитый наш поэт И. А. Крылов. Преклонность лет не дозволила ему продолжать мучительных занятий редактора331.
Крылов не остался в долгу, отозвавшись в обществе о Сенковском: «Умный! Да ум-то у него дурацкий»332.
14
Отставка с пенсией «не в пример другим»
В конце 1840 года Крылов ощутил, что хлопотливая должность библиотекаря стала ему не по силам, и принял решение выйти в отставку. В материальном смысле оно было непростым: мало того, что он лишался жалованья, ему предстояло также покинуть казенную квартиру с конюшней, сараями, погребом и дровами, которой он пользовался с 1816 года. По расчету дирекции, так он экономил в год 857 рублей 14 2/7 копейки серебром (3 тысячи рублей ассигнациями)333. Теряя эту льготу, Крылов оказывался перед необходимостью нанимать и содержать аналогичное жилье, которое позволяло бы разместить и экипаж, и лошадей, и прислугу. Пенсион от Кабинета давал ему 857 рублей 76 копеек серебром – сумму, практически совпадающую с предстоявшими расходами на квартиру. На жизнь оставалась пенсия за выслугу лет – не более 1086 рублей 37 копеек серебром в год, да и то если бы ее исчисляли с учетом как жалованья по штату, так и «прибавочных».
Это заставило Крылова просить о дополнительном вспомоществовании. Он собственноручно подготовил для Оленина проект докладной записки об исходатайствовании ему в качестве пенсии полной суммы его содержания по библиотеке, включая не одно жалованье, но и «прибавочные», и стоимость квартиры, – в совокупности около 2600 рублей серебром в год334.
Такое желание существенно противоречило «Уставу о пенсиях и единовременных пособиях» 1827 года. В соответствии с ним, назначение пенсий особым порядком – по личному усмотрению императора – предусматривалось только для «лиц, высшие звания отправляющих», включая министров и членов Государственного совета (§12). Остальные должны были следовать букве закона. Во-первых, на пенсию мог рассчитывать только чиновник, служивший беспорочно. Усилиями Оленина и не без натяжек Крылов получил соответствующий Знак отличия за ХХХ лет в 1839 году; таким образом, ко времени отставки продолжительность его беспорочной службы составляла тридцать один с небольшим год. Во-вторых, чиновнику, прослужившему более тридцати, но менее тридцати пяти лет, полагалось выплачивать в виде пенсии только две трети его жалования (§39). Вместе с тем §28 Устава гласил: