Впервые этим ветром на Крылова повеяло именно со страниц Journal de Saint-Pétersbourg. От Министерства иностранных дел газету в то время курировал Д. П. Северин – бывший арзамасец, сделавший с тех пор дипломатическую карьеру и хорошо знавший баснописца. Он в качестве цензора подписывал номера в печать, однако статья принадлежала, скорее всего, не его перу. Во всяком случае, в этом был уверен П. А. Вяземский, который, прочитав ее в Москве, сердито вопрошал А. И. Тургенева: «Кто пишет эти рецензии? Как Северин допустил хвалить Крылова так безусловно и исключительно?»272 Об авторе этого материала можно лишь догадываться, но он явно был близок оленинскому кругу, где, собственно, и вызрела та патриотическая концепция, которая теперь получила полуофициальную апробацию. Изложить ее для Journal de Saint-Pétersbourg мог и сам Оленин, и Лобанов, и, конечно же, Уваров273.

Издание 1825 года оказалось последним, к которому хоть какое-то отношение имел Кабинет, но Крылов более и не нуждался в государственных субсидиях. Сотрудничать с ним для издателей стало уже не только выгодно, но и престижно. Совершенно логичным следующим шагом станет знаменитый контракт с А. Ф. Смирдиным, подписанный 20 апреля 1830 года274. За 40 тысяч рублей баснописец уступит исключительные права на выпуск полного корпуса басен (теперь уже в восьми книгах) в течение десяти лет общим тиражом 40 тысяч экземпляров.

В отечественной практике эта сделка была беспрецедентной по сочетанию трех факторов – суммы гонорара, срока контракта, планируемого тиража. Нечто похожее имело место давно, в 1818 году, когда братья Иван и Яков Слёнины за 50 тысяч рублей в рассрочку на пять лет выкупили у Карамзина право выпустить вторым изданием «Историю государства Российского»275.

Поэты же не были избалованы крупными гонорарами; платить им хорошие деньги стал только Смирдин. Показательно, что в том же апреле 1830 года он заключил контракт с Пушкиным, обязавшись в течение четырех лет выплачивать ему ежемесячно по 600 рублей ассигнациями за право переиздавать его сочинения276. Но если годовой доход Пушкина таким образом оказывался больше, то общая сумма и срок контракта были в пользу баснописца. Чутье подсказывало издателю, что басни Крылова уже превратились в классическую книгу, которая всегда будет пользоваться спросом277.

В литературной среде крыловский контракт стал символом коммерческого успеха. Уже через несколько месяцев московский издатель Н. С. Степанов, явно подражая Смирдину, также за 40 тысяч, но только на два года приобрел у М. Н. Загоскина еще не оконченный роман «Рославлев, или Русские в 1812 году». Таких денег у Степанова не было, и, чтобы рассчитаться с автором, он, в свою очередь, запродал еще не вышедшую книгу торговцам, готовым платить вперед278. И даже в 1842 году Гоголь, редактируя «Ревизора», заставит Хлестакова вдохновенно врать, что Смирдин дает ему 40 тысяч за то, что он «поправляет статьи» для его журнала279.

Как именно Смирдин выплачивал Крылову деньги, единовременно или частями, к сожалению, неизвестно; в любом случае, эта сделка принесла поэту крупнейший в жизни литературный заработок и свидетельствовала об уверенности обеих сторон – и автора, и издателя – в том, что спрос на басни Крылова и впредь останется высоким