Но для возмущения не было времени. А Андрей от ее окрика пришел в себя. Они выскочили в сени, где висела зимняя одежда, и тетка стала его быстро снаряжать.

– Бери отцову шубу! – приказала она, заставив надеть поверх рубахи еще шерстяную, грубой вязки, телогрейку.

– Энти сапоги, – подставила она кожаные на меху изделия, – и энти онучи!

Они были из толстой ткани. Когда он все это надел, она оглядела его с ног до головы. Облачение, видать, понравилось:

– Теперь ступай, не страшно и в лесу заночевать.

– Ну, тетка, прощевай, – сказал он и повернулся к двери.

– Ой, погоди! – воскликнула она и бросилась в комнату.

Пока она бегала, он успел заскочить к себе и схватить нож. Он еще не мог оценить обстановку, но что она грозит ему бедой, он понимал. Вернувшись, тетка засунула за его пояс какой-то мешочек.

Его сапоги застучали по ступеням крыльца. На дворе стало вьюжить. Он хотел было бежать к конюшне, но выскочившая вслед за ним тетка крикнула:

– Посмотри на дорогу!

Он метнулся к воротам и увидел, что к дому приближается большой отряд всадников. Он бросился назад, крикнув тетке:

– Они едут!

– Уходи через конюшню! – услышал он вслед ее голос.

Ее слова помогли вспомнить о дыре в полу, через которую в овраг скидывали навоз. А лесистый овраг с крутым спуском был для него спасением. Мозг лихорадочно работал, вспоминая, где может быть дыра.

Он сунулся в одно стойло. Не нашел. В другое… А на дворе уже поднялся собачий лай и визг. Видать, били приставших собак.

– Они уже во дворе! – молнией пронеслось в его голове.

Это заставило двигаться еще быстрее.

– А вот где она! – обрадованно воскликнул он, обнаружив ее под грудой соломы.

Наполнившие двор голоса заставили его спуститься вниз. Он прикрыл за собой лаз и затаился под полом на куче навоза. Вскоре услышал громкий, резкий крик:

– Где твой щенок? Говори или убью! – это был голос его дяди.

Андрей понял, что дядька пытает Варвару. И он, как бы в подтверждение, услышал ее голос:

– Ах ты, гнус треклятый, безбожник! На кого руку подымаешь? Бог по…!

– Молчи, старуха!

– Ааа! – раздался ее голос.

«Они что-то с ней сделали!»

И он готов было сорваться с места. Но его остановил голос дядьки.

– Обыскать все хоромы, – приказал он.

Дядька, видать, присел на крыльце, потому что часто слышалось, как ему докладывали, что племянника нет, а он грозно переспрашивал:

– Хорошо смотрел? А то… смотри! – грозил он.

Когда убедился, что в хоромах Андрея нет, приказал обыскать конюшню, сараи.

– Если найдем, что с ним делать? – раздался чей-то голос на входе в конюшню.

– Камень на шею – и в прорубь!

Услышав эти слова, Андрей похолодел, и в голове пронеслось:

«За что?!»

Те обшарили все стойла, перетряхнули солому. Но все же искали не очень хорошо. Лаз так пока и не нашли, хотя он отчетливо слышал, как они топтались над его головой. Когда зашебуршала солома, ему стало страшно. И он решил, что жизнь свою он просто так не отдаст.

– Да нету тута ничего, – послышался громкий голос.

– Что делать, князь?

– Что делать, что делать! – слышно было, как он передразнил дружинника. – Сожгите все к чертовой матери.

Маленький огонек побежал по соломе, превращаясь в огромное, яркое пламя.

«Надо срочно уходить, чтобы не зажарили, как кабана».

И Андрей бросился вниз по склону. Он несколько раз перевернулся, но спуск все же оказался удачным. Он вскочил на ноги и опрометью бросился в ельник. Дядькины слова: «Камень на шею – и в прорубь» гнали его вперед. И не только они, но еще и яркое зарево за его спиной.

– Все сожжет, гад, куда возвращаться? – невольно появилось в голове Андрея.

Страх придавал силы. Он бежал и бежал, не разбирая дороги, не зная, куда бежит. Лишь бы быть дальше от этого, ставшего страшным, родного места. Жесткие, колючие ветки били по его лицу. Но он даже не замечал этого. Порой ему казалось, что он слышит бегущих за ним преследователей, и, напрягая последние силы, старался от них оторваться. Когда выбился из сил и уже не мог бежать, а только машинально перебирал ногами, на него навалилось какое-то безразличие.