Одни из земель назывались белыми, т. е. свободными от государственных налогов, другие черными. На последних лежало податное бремя. К первым принадлежали вотчины и поместья, ко вторым относились земли дворцовые и крестьянские. Земельные владения церкви относились то к одной, то к другой категории, в зависимости от условий, создаваемых для духовенства, и от того, к какому разряду относились приобретаемые им участки.

Арендные или оброчные договоры заключались на три года и на более продолжительное время, в зависимости от севооборота. Договоры такие были очень часты по всему северу и в центре края. Лица, приобретшие право пользоваться землей, в большинстве случаев пользовались значительной свободой действия. Другие же договоры создавали для землевладельца повинности, напоминающие обязательства английского Sveman'a. Он должен был рубить лес для помещика и перевозить в его усадьбу, иногда уплачивать при выдаче замуж дочерей некоторую сумму, по образцу французского formariage'a. Обычай требовал также, чтобы каждый из держателей земель делал некоторые подарки ее владельцу к Рождеству, Пасхе и другим праздникам.

Все эти специальные повинности носили название барщины, изделья или еще боярщины. В них можно видеть зародыш будущих, увы, уже рабских отношений. Барщина и другие повинности имели в то время некоторое основание в том, что крестьянин часто получал от помещика ссуды деньгами, земледельческими орудиями и семенами. Все взятое он должен был возвратить вместе с процентами.

Цены на пользование землей были очень различны, и трудно установить их размеры. В центральных областях плата за обжу или выть (пятьдесят десятин) – достигала в средине шестнадцатого века 1-2-х рублей. Но часто денежная плата заменялась отработкой. Держатель, например, обжи должен был за нее обработать владельцу одну или полторы десятины. Остается установить относительную цену рубля в эту эпоху.

По сопоставлению цен на хлеб, он равнялся почти 100 современным нашим рублям. Но это определение слишком проблематично.

На черных землях, принадлежавших государству, плата за землю заменялась налогами и повинностями, вполне соответствовавшими ей, но вообще менее тяжелыми. На белых и черных землях, принадлежащих церкви и особенно монастырям, условия землепользования обыкновенно были более легкими.

Крестьянин, на чьей бы земле он ни сидел, мог свободно оставить ее, лишь бы только покончить расчет с ее владельцем. Точно так же последний мог передать ее другому крестьянину по окончании контракта. Подобные явления встречались сплошь и рядом. Чрезвычайная подвижность населения издавна была характерной чертой русского государства; в это время она даже несколько усилилась. Но уже с XIV века эта обоюдная свобода, благодаря экономической необходимости, подверглась ограничению. Сначала установился обычай, что помещик не мог воспользоваться своим правом во время жатвы, когда у крестьянина также не могло явиться мысли воспользоваться своим. Иван III установил большую определенность в отношениях между владельцем и крестьянином. Время и двухнедельный срок для взаимных расчетов были приурочены к Юрьеву дню (17 ноября). С этого времени крестьяне при переходе начинают уплачивать владельцу земли так называемое пожилое в размере от 65 копеек и до рубля шести коп., в зависимости от ценности участка. Таков был закон. На практике он, конечно, часто нарушался. Рабочих рук было мало, и их разыскивали повсюду. Как князья переманивали друг от друга себе «слуг», так и помещики переманивали крестьян. Часто это производилось насильственным способом и называлось свозом. Нередко крестьянина удерживали на прежнем месте под предлогом неуплаты каких-нибудь повинностей. Но, несмотря на эти стеснения и ограничения, свобода оставалась свободой.