Вспоминается отрывок из сериала, где по приказу молодого Грозного избивают и отдают на растерзание псарям главу клана Андрея Шуйского. Этот эпизод Э. Радзинский трактует так: «Волчонок вырос и показал свой нрав… и лишь сугубо эгоистичные чувства ограбленного собственника породили тогда в Иване нестерпимое желание отомстить, желание вернуть себе у него похищенную власть». К. Валишевский посчитал, что Иван стал таким, каким были окружавшие его бояре, потому что не видел перед собой другого примера: «Благодаря деяниям бояр дух насилия в разных формах овладевал воображением и чувствами юноши, проникал в его плоть и кровь. В атмосфере борьбы за власть созревал будущий деспот – мстительный, чрезвычайно нервный, вспыльчивый и жесткий. Уже в играх и забавах с товарищами, которых, к слову сказать, ему выбирали другие, Иван проявлял бесчеловечность, царившую, впрочем, в той среде, которая его окружала. На его глазах мучили людей; он пока еще не мог делать этого и ограничивался животными. Большим удовольствием для него было бросать из высоких теремов дворца собак и смотреть на них предсмертные судороги. Ему не только не мешали предаваться подобным забавам, но еще даже поощряли. Скоро очередь должна была наступить и для людей. <…> Иван был уже в том возрасте, когда мог вполне сознательно относиться к своему положению. Он видел вокруг себя людей, которые осмеливались постоянно оскорблять его; расхищали его сокровища и ссорились из-за них между собой. <…> Иван должен был скоро из всего этого сделать свой вывод. В сентябре 1543 года он позволил еще сослать Воронцова, но уже в декабре приказал своим псарям схватить самого Андрея Шуйского. Слуги повиновались и даже переусердствовали – они задушили боярина, вместо того, чтобы отправить его в темницу. Иван решил, что это было сделано хорошо. Все поняли, что на Руси произошла перемена. Если не изменилось правление, то изменился государь»112.

Ознакомившись с мнениями других историков, напрашивается вывод, что тринадцатилетний Иван не мог дать такого приказа на растерзание человека псарям, потому что у него на тот момент не было никакой власти и авторитета. Историк Смирнов пишет, что приказ об аресте Андрея Шуйского отдал митрополит Макарий, чтобы противостояние двух самых могущественных кланов не привело к междоусобной войне внутри страны. Версия В. Г. Манягина звучит следующим образом: «Историки безосновательно обвиняют государя в расправе над Шуйским без суда и следствия. Он не приказывал казнить временщика. Источники свидетельствуют о том, что виноваты «переусердствовавшие» слуги. Желая угодить царю, они задушили ненавистного всем боярина вместо того, чтобы отправить его в темницу. <…> Вероятнее всего, что негласный приказ об убийстве втайне от Иоанна отдал кто-то из пришедшей к власти группировки Воронцова»113.

У Натальи Прониной можем найти информацию о том, что тринадцатилетнего мальчика Ивана в это время вообще не было в Москве, и приказ на арест Шуйского отдать он никак не мог: «Макарий, выдержав дерзкий выпад бояр, не позволил им повторить то, что учинили они в январе 1542 года над митрополитом Иоасафом. Отныне он решил взять всю ответственность только на себя. И главное – ответственность за государя, которого нужно было готовить к принятию власти над страной. <…> Уже 16 сентября 1543 года, т.е. всего неделю спустя после волнения в Думе, митрополит отправил юного царя из Москвы. Отсутствие его затянулось до самой зимы…Официально, это была поездка на богомолье в Троице-Сергиев монастырь»114. Историк приводит информацию вельможи времен Екатерины II М. М. Щербатова, согласно которому из Троицкого монастыря Иван «поехал дальше в Волок и в Можайск». Также приводит сведения И. И. Смирного, что «именно во время того отъезда Ивана из столицы было «предрешено то, что произошло 29 декабря 1543 года», «этот штрих лучше многого другого раскрывает подлинных руководителей молодого Ивана IV, указывая на роль Макария в свержении Шуйских».