В русских летописях и в записках путешественников осталось много повествований о том, что царь не любил ни танцев, ни выпивки: «Царь чуждается грубых потех, не очень любит охоту, зато находит удовольствие в богослужениях. Он, бесспорно, очень усерден в своей вере», – указано у Р. Г. Скрынникова со ссылкой на книгу Гамеля «Англичане в России»26.

У того же Скрынникова, но уже в другой книге можем прочитать: «Современники с похвалой отзывались о том, что Иван «от юны версты (в юности) не любяше ни гуселнаго звяцания, ни прегудниц скрыпения… ни скомрах видимых бесов скакания и плясания». Как видно, в окружении подростка не оказалось людей, которые могли бы привить ему любовь к музыке или танцам. Что касается скоморохов, их попросту не допускали во дворец»27. Предвзятость налицо: как историкам хочется, так и подается информация. И то, что Грозный не любил плясок, танцев, пирушек, когда нужно придумать недостаток, представляют как недочет образования, видите ли, не привили любовь к этим действам.

Но факт остается фактом: Курбского вспугнула смерть Репнина и Кашина, иначе не известно, сколько бы еще военных тайн он выдал в переписке.

Н. М. Пронина подробно анализирует телепередачу и книгу историка Радзинского, посвященных Грозному28. Радзинский приводит другие даты смерти Репнина и Кашина, перенося их в хронологии с 31 января 1564 года на лето 1563 года, и по месту события с улицы, после выхода из храма, в церковь во время всенощной.

В итоге после таких «исторических махинаций» получается, что причины, по которым они попали под подозрение, выпадают из поля зрения, стирается вина Курбского, из-за которого и погибли эти два боярина, а царь предстает в самом неприглядном свете. Вот через такие мелочи не только искажают правду, но создают злобный образ тирана Грозного.

Не менее удивительно поступил историк В. Б. Кобрин, который злокусительно набросился на Грозного, но ни словом не задел и не упомянул Курбского: «В январе 1564 русские войска были разбиты в битве у реки Улы, недалеко от Полоцка; главный воевода князь Петр Шуйский погиб, несколько воевод и сотни служилых людей попали в плен. Последовали и новые неудачи. Царь быстро нашел виноватых, хотя они и находились за сотни верст от театра военных действий. Перекладывать ответственность за свои ошибки на других стало с тех пор обыкновением царя. Впрочем, и здесь он – не исключение. Таков обычай многих деспотов»29. Это пример очередного выгораживания предателей профессиональными историками с учеными степенями.

Предательство князя номер четыре. Как пишет В. А. Мазуров, «Прибыв в Литву, Курбский сразу же заявил, что считает своим долгом довести до сведения короля о «происках Москвы», которые следуют «незамедлительно пресечь». Он выдал литовцам всех ливонских сторонников Москвы, с которыми он сам вел переговоры, и московских агентов в Польше, Литве и Швеции, а также все планы действий, места размещения русских войск, их количество и состав, пути снабжения, сведения об оборонной инфраструктуре России: о крепостях, заставах и т.д. Полякам в результате информации Курбского удалось одержать несколько побед над русскими войсками»30. Комментарии излишни.

Предательство Курбского номер пять. Этот негодяй не только выдавал военные секреты своей страны, но и давал советы, как натравить на нее другие государства, втянуть ее в войну на несколько фронтов. В архивах Латвии историк Р. Г. Скрынников раскопал следующие факты: «По совету Курбского король натравил на Россию крымских татар, затем послав свои войска к Полоцку, Курбский участвовал в литовском вторжении. Несколько месяцев спустя с отрядом литовцев он вторично пересек русские рубежи. Как свидетельствуют о том вновь найденные архивные документы, князь, благодаря хорошему знанию местности, сумел окружить русский корпус, загнал его в болото и разгромил. Легкая победа вскружила боярскую голову. Он настойчиво просил короля дать ему 30-тысячную армию, с помощью которой намеревался захватить Москву. Если по отношению к нему есть еще некоторые подозрения, заявлял Курбский, он согласен, чтобы в походе его приковали к телеге, спереди и сзади окружили стрельцами с заряженными ружьями, чтобы те тотчас же застрелили его, если заметят в нем намеренность; на этой телеге, окруженный для большего устрашения всадниками, он будет ехать впереди, руководить, направлять войско и приведет его к цели (к Москве), пусть только войско следует за ним»