ДЕД Ивана Грозного – Иван III Великий, был незауряден и внутренне, и внешне – высокий, худощавый, подтянутый, он имел столь грозный взгляд, что женщины от него падали в обморок. Недаром некоторые иностранцы называли его «Грозным». Однако наиболее незауряден Иван III как историческая фигура. Он послужил своей стране и народу так, как мало кто из мировых владык – недаром Карамзин писал, что он «есть Герой не только Российской, но и Всемирной Истории».

Тот же Карамзин рассматривал деятельность Ивана III на фоне общемировых событий, когда «политика сделалась хитрее, давновиднее, многосложнее», и когда «при заключении государственных договоров министры смотрели на географические чертежи и вычисляли торговые прибытки».

Карамзин писал:

«Иоанн, рождённый и воспитанный данником степной Орды (Василием II Тёмным. – С.К.), подобной нынешним киргизским, сделался одним из знаменитейших государей в Европе, чтимый, ласкаемый от Рима до Царьграда, Вены и Копенгагена, не уступая первенства ни императорам, ни гордым султанам; …принимал союзы, но с условием ясной пользы для России; искал орудий для собственных замыслов и не служил никому орудием…

Что оставил миру Александр Македонский? – Славу. Иоанн оставил государство, удивительное пространством, сильное народами, ещё сильнейшее духом правления…»

Здесь ничего не преувеличено, однако Карамзин ошибался, утверждая, что Иван «без учения, без наставлений, руководствуемый только природным умом, дал себе мудрые правила в политике внешней и внутренней…». Иван III Васильевич Великий [это прозвище он получил от европейских (!) историков XVI века] был действительно рождён «данником степной Орды» Василием II Васильевичем Тёмным, но воспитанием Иван был обязан не только природному уму, но и своему отцу Василию – предшественнику Ивана на великокняжеском столе (по сути, уже почти троне). А Василий Тёмный был не только «данником Орды», но и внуком Дмитрия Донского. Так что Иван был воспитан отцом как правитель, задачей которого являлось избавление от даннической зависимости, чего Иван Великий и добился. «Академией» же государственного управления стало для Ивана привлечение его отцом к участию в государственных делах уже с детских лет.

Иван III Великий создал новую Московскую Русь как системное продолжение старой Киевской Руси, и Запад не простил ему этого ни в реальном масштабе времени, ни за гробом. Зато Карл Маркс, подводя итоги деятельности Ивана III Великого, писал:

«Изумлённая Европа, в начале царствования Ивана едва замечавшая существование Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была поражена внезапным появлением на её восточных границах огромного государства, и сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, впервые услышал высокомерные речи московита…

К концу княжения Ивана III мы видим его сидящим на независимом троне. Рядом с ним – дочь последнего византийского императора. У ног его – Казань, обломки Золотой Орды стекаются к его двору… Литва урезана, а государь литовский – орудие в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены».

Такая оценка исторически верна и ёмко отражает суть и значение для России фигуры и эпохи Ивана III Великого. Его сын Василий III Иванович, впервые полноправно назвавшийся «царём», получил по наследству уже великую державу.

Но, пожалуй, стоит привести и ещё одну интегральную оценку Ивана III и его эпохи:

«Русские историки называют Ивана Великим. Действительно, нельзя не удивляться его уму, сметливости, устойчивости, с какою он умел преследовать избранные цели, его умению кстати пользоваться благоприятными обстоятельствами и выбирать надлежащие средства… но при суждении о заслугах Ивана Васильевича не следует упускать из вида, что истинное величие… должно измеряться степенью благотворного стремления доставить своему народу возможно большее благосостояние и способствовать его духовному развитию; с этой стороны государствование Ивана Васильевича представляет мало данных. Он умел расширить пределы своего государства и скреплять его части под своею единою властью… но эпоха его мало оказала хорошего влияния на благоустроение подвластной ему страны…»