У Лехи вообще жизнь сделала радикальный поворот. Дело в том, что с тех самых пор как его мать вновь вышла замуж, он пребывал в несколько подавленном состоянии. Наверное, привык быть в доме единственным мужчиной. Его новоиспеченный отчим, как только прижился, так взялся входить в хозяйский вкус. Стал указывать ему, что делать, и вообще уж слишком настырно лез в отцы. В этом возрасте и родных воспринимать трудно, а тут отчим, да еще бывший военный и, как водится, с комплексом Наполеона. От этих «равняйсь-смирно!» Леха, понятное дело, ликования не испытывал и вечно ругался, то с отчимом, то с матерью. Стал выпивать чаще обычного и по возможности не ночевал дома. Когда я пробовал с ним разговаривать на эту тему он отвечал, что лучше станет спать, где придется, чем пойдет домой опять смотреть на эти «нравоучительные рожи». Надо сказать, в этих конфликтах мать всегда занимала сторону отчима, который в свою очередь не признавал понятия личного пространства. В конце концов пришли к тому, что отчим как-то особенно крепко приложил Леху, а тот схватился за нож. Тогда обошлось, но на «семейном» совете, обменявшись ультиматумами, решили, что Леха едет учиться в Томск, а отчим в свою очередь обеспечит его жильем и все расходы возьмет на себя. Почему именно в Томск? Этот самый отчим был оттуда родом, и убедил Лехину мать в том, что и образование там лучше и присмотреть за ним в случае чего будет кому (полно родственников). К тому же городская атмосфера в контексте обще-социальной подготовки, для молодого человека куда полезней поселковой, а окончив последний школьный учебный год, он сможет там же поступить в университет. В общем, в июле Леха уехал.

      Общая и безжалостная перемена не обошла своим вниманием и Диму. Теперь он все сильней отстранялся от прежнего своего образа и превращался в нечто неестественно умиротворенное и молчаливое. Он все чаще пропускал наши походы на дискотеку и вообще стал замкнутым и перестал чудить как прежде. Чуть позже один знакомый между делом сказал будто видел Диму в компании неформалов местного разлива, но лично я их особенно не уважал. Вообще, они создавали слабосильное впечатление и не имели воли нести свою идею в массы с непоколебимой уверенностью, как подобает всяким отщепенцам. Из неформального у них была только анаша и рваные тряпки. Так что, когда произносили слово «неформалы», у меня перед глазами тут же всплывала шайка нервных накуренных слабаков с претензией на альтернативу. Лично я, конечно, оценил, как быстро они перековали Диму под себя, но немного позже понял, что никто его не перековывал. Он просто становился тем, кем был всегда, и вопрос состоял только в глубине погружения, или как далеко он может в этом зайти? Откровенный разговор с ним получился натужный и странный, и из него я понял только то, что ему не хочется тянуться к какой-то незримой мечте или звезде, как остальным. Ему куда комфортней растворять свои страхи и опасения в комплексах и неврозе остальных ему подобных.

      Настала пора посмотреть правде в лицо и признать, что нашей компании пришел конец, и я сделал это спокойно и без оглядки. Меня не мучили ни совесть, ни ностальгия, ни прочие сожаления. Но у меня была Надя, и мне это далось легко. Кажется, к концу лета девяносто восьмого каждый из нас получил, что искал, хотя никаких желаний по поводу случившегося не высказывал. Но это уж, как водится – не искал бы пути, не нашел бы дороги.

Глава 4

      Новый учебный год ознаменовался введением нескольких дополнительных дисциплин, в числе которых к теории устройства автомобиля добавилась практика, а это, надо сказать, сомнительное удовольствие. Практика изучения устройства автомобиля заключалась в том, что в слабо отапливаемом гараже ватага продрогших учащихся, нависших над открытым капотом старого грузовика, пытается ответить на вопросы такого же замерзшего мастера по поводу назначения той или иной детали. С этим делом справлялись только более или менее опытные. Те, у кого имелся навык ремонта автомобилей (обыкновенно натасканные отцами, дядями и прочими родственниками – владельцами часто выходящих из строя авто). Все прочие смотрели под капот с ошалелой пустотой рыбьих глаз, глядящих сквозь стекло аквариума. И никакие хорошие оценки по теории устройства автомобиля за прошлый курс, не могли помочь добавить в них хоть немного осмысленности. Я был в числе большинства, и со всей прочей обмороженной группой тихо ненавидел этих чертовых опытных выскочек. Они будто в насмешку над нами отвечали на заданные вопросы с энтузиазмом и наигранной легкостью, дополняя их собственными измышлениями.