Елизавета часто приезжала в Александро-Невский монастырь. Барков, как и другие семинаристы, мог созерцать молящуюся императрицу во время похорон царственных и именитых персон.

21 марта 1746 года в монастыре хоронили Анну Леопольдовну, мать Ивана Антоновича. Она скончалась в Холмогорах от родильной горячки. «Императрица горько плакала, узнав эту новость; она приказала, чтобы тело ее было перевезено в Петербург для торжественных похорон, – вспоминала Екатерина II в своих «Записках». – Приблизительно на второй или третьей неделе Великого поста тело прибыло и было поставлено в Александро-Невской Лавре. Императрица поехала туда и взяла меня с собой в карету; она много плакала во время церемонии»[25].

Елизавета Петровна ежегодно бывала в монастыре в день перенесения мощей Александра Невского. Невский монастырь был построен при Петре I на том месте, где, по преданию, князь в 1240 году одержал победу над шведами. По велению Петра в 1724 году из Владимира сюда были перенесены мощи святого Александра Невского. Была учреждена награда – орден Александра Невского. Каждый год 30 августа кавалеры ордена шли от Казанской церкви в Александро-Невский монастырь. После литургии они обедали в трапезной на втором этаже братского корпуса вместе с императрицей.

Между тем государственная жизнь шла своим чередом. Государыня подписывала указы самого разного свойства. Они касались сношений с другими странами, военных действий, торговли, строительства, устройства питейных заведений, мер по пресечению разбоев et cetera, et cetera.

В 1736 году предшественница Елизаветы Петровны на троне Анна Иоанновна издала указ, согласно которому «непотребных женок и девок, содержимых у себя вольнодумцами и трактирщиками, оных опрося, буде не беглые окажутся, тех высечь кошками (плетками с хвостами из морской пеньки. – Н. М.) и из тех домов их выбить вон»[26].

Елизавета Петровна тоже следила за нравственностью: в 1743 году она повелела, чтобы мужчины и женщины в торговых банях вместе не парились.

А в 1750 году императрица проявила непреклонность, узнав о содержательнице борделя на Вознесенской улице, некой Дрезденше (вероятно, немка прибыла в Петербург из Дрездена). 25 июня действительному статскому советнику Василию Ивановичу Демидову было поручено сыскать Дрезденшу, заточить ее вместе с «непотребными женками и девками» в крепость, наказать кнутом и отправить морем за границу с тем, «чтоб им впредь в Россию не приезжать под жестоким наказанием»[27]. Поручение императрицы касалось и других борделей, которые надобно было выявить. В. И. Демидов сообщал Елизавете Петровне о первых результатах расследования:

«По Высочайшему Вашего Величества указу непотребная Дрезденша по прибытии моем на другой день к ночи в наемной ее квартире на Васильевском острову через употребленного через меня полицейского асессора Бекетова сыскана и взята в крепость. При ней две девки иностранных. Одна вынута из сундука. А при допросе ее из доброй воли через немалое увещание под пристрастием батогов ни в чем непотребном не признавалась, а потом под кошками многие гнезда непотребных открыла. Каких через три ночи поныне сыскано сводниц и блудниц больше пятидесяти человек в разных местах, дворах и трактирах, в шкапах и под кроватями… А по росписям надеюся нарочитое стадо собраться их может, ибо как слышу многие места на Адмиралтейской, и на Литейной стороне, и на Васильевском острову наполнены, да и в Миллионной есть»[28].

В конце августа 1750 года Демидов докладывал императрице о том, что «в Калинкином каменном доме (в 1762 году там будет создан исправительный дом для гулящих девок. –