Историю, по убеждению Льва Толстого, делают народы, а не цари и полководцы. Роль же в истории так называемых великих людей ничтожна. «Царь – раб истории», – утверждает Толстой. Цели истории, по Толстому, людям неизвестны. Поэтому нельзя сказать, вредна или полезна деятельность того или иного исторического лица. И Толстой осуждает Наполеона не как полководца и императора, а как частное лицо. Нельзя сказать, что он не признает полководческий талант Наполеона. Наполеон в Бородинском сражении исполнил свое дело представителя власти также хорошо и еще лучше, чем в других сражениях. По своим низким человеческим качествам он подошел на роль палача народов, предводителя войска численностью в несколько сот тысяч человек, пришедших с Запада в Россию и совершивших множество самых тяжелых преступлений. Провидение, по мнению Толстого, использовало Наполеона для своих целей, совершенно неизвестных и недоступных людям. Наполеон считал себя властелином мира, полагал, что по его воле происходят войны и в его руках судьбы народов. Но это была иллюзия. В действительности он был не господином, а рабом. Величие, слава, в глазах Толстого, – одурманивающее средство, с помощью которого Провидение заставляет человека выполнять «жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль…».

Толстой сравнивает Наполеона с лошадью, ходящей «на покатом колесе привода» по кругу и воображающей «себе, что она что-то делает и для себя».

Этот образ клячи не раз возникает в «Войне и мире» как олицетворение несвободной деятельности.

Толстой в романе иронизирует над историзмом и приписывает его ограниченным людям, полагающим, что свойства людей изменяются со временем. Это, несомненно, полемические крайности. Они были свойственны великому писателю. Он всегда шел против общего потока и был особенно нетерпим к общепринятому. В этом – своеобразие личности писателя, объясняющее во многом редкие перемены в его мировоззрении и судьбе.

Он ведет полемику по принципу прямо противоположных утверждений. Великий? Нет, ничтожный. Царь есть раб истории. Скромный человек – настоящий герой. И самое ценное в полемике Толстого – то, что она открывает новые стороны, которые игнорировала общепринятая точка зрения.

Толстой не выяснил, какое место в истории занимают полководцы, но он способствовал разрушению предрассудка, согласно которому великий человек может по своей прихоти определять ход исторических событий.

Фрагмент текста

Что составляет содержание мелких пьес Пушкина? Почти всегда любовь и дружба, как чувства, наиболее обладавшие поэтом и бывшие непосредственным источником счастия и горя всей его жизни. Он ничего не отрицает, ничего не проклинает, на все смотрит с любовью и благословением. Самая грусть его, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна: она усмиряет муки души и целит раны сердца. Общий колорит поэзии Пушкина, и в особенности лирической, – внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность. К этому прибавим мы, что если всякое человеческое чувство уже прекрасно по тому самому, что оно человеческое (а не животное), то у Пушкина всякое чувство еще прекрасно как чувство изящное. Мы здесь разумеем не поэтическую форму, которая у Пушкина всегда в высшей степени прекрасна; нет, каждое чувство, лежащее в основании каждого его стихотворения, изящно, грациозно и виртуозно само по себе: это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста. Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благоуханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. В этом отношении, читая его творения, можно превосходным образом воспитать в себе человека, и такое чтение особенно полезно для молодых людей обоего пола. Ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства. Поэзия его чужда всего фантастического, мечтательного, ложного, призрачно-идеального: она вся проникнута насквозь действительностью; она не кладет на лицо жизни белил и румян, но показывает ее в ее естественной красоте… (…) И при всем этом, кроме высокого художественного достоинства формы, такое артистическое изящество человеческого чувства! Нужны ли доказательства в подтверждение нашей мысли? – Почти каждое стихотворение Пушкина может служить доказательством. Если б мы захотели прибегнуть к выпискам, им не было бы конца…